Договорить он не успел, так как к ним подошел человек в военном мундире. – Князь, весьма рад встрече с вами, – обратился он к Юрию.
– Не скрою, и я рад, – вежливо, но с некоторым холодком в голосе ответил тот. – Позвольте представить моего давнего друга: Михаил Жарский, служит по дипломатическому ведомству. Жарский, это граф Церский.
– О-оо! Так это вы, тот, о котором много говорят в связи с вашей помолвкой с одной из лучших невест нашей губернии? – сказал Церский, странно взглянув на Жарского. – А вы счастливчик.
– Я бы на твоем месте, Мишель, пригласил графа на свадьбу как генерала.
– Свадебного? – улыбнулся Церский. – Буду счастлив. Хотя я всего лишь полковник.
– Ваш мундир говорит сам за себя. Много ли участвовали в военных кампаниях? – с натяжкой, вызванной недовольством от того, что Шувалов решает за него, улыбнулся Михаил.
– Доводилось, мой друг. Я с удовольствием приму приглашение, если вы сочтете нужным его сделать.
– О да, разумеется, почту за честь.
– А где будет проходить обряд венчания?
– Я пока не знаю, – в растерянности ответил жених.
– В трех верстах от города есть чудная церковь Покрова Богородицы. И дорога к ней хорошая. А впрочем, решает, вероятно, невеста? Или ее родители?
Кровь бросилась в лицо Михаила.
– Я смею надеяться, тоже имею некоторые права. Ваш совет обдумаю, и если моя нареченная не будет возражать, так тому и быть.
Когда полковник отошел от них, Юрий Шувалов, проводив его взглядом, повернулся к Михаилу. Тот спросил, все еще кипя раздражением:
– Зачем ты навязал мне этого советчика? Кто он такой, черт его забери? Полковник, видите ли! Ну и что?
– Да это тот, о котором я и хотел тебе сказать. Это он.
– Кто он?
– Да тот, в кого, как мне казалось, и была влюблена Евгения, твоя невеста.
– В этого человека? Не верю. Он, должно быть, старше ее…
– Не суди по его чину, он ведь военный, а в наше время в армии карьеру делают быстро. Старше, но не настолько, чтобы не жениться на любой девице.
– Да, брат, ты отомстил ему хорошо, заставив меня пригласить его на наше венчание, но подумал ли ты о бедной Евгении, каково ей будет? Так ты и с ней рассчитался, и с ним. А со мной, может, тоже?
Если бы в этот момент к ним не подошла хозяйка дома и не увела Жарского, не миновать бы ссоры, а то и дуэли. Но все сошло до поры благополучно. Лишь в душе Михаила осталась обида и возмущение, главным образом при этом он винил себя за слабоволие. Позволил этим интриганам вертеть собой, как им заблагорассудится! Но приглашение было сделано, и отзывать его означало в его представлении навлечь на себя позор и презрение. И от кого? От военного. Нет, этого он не мог допустить.