Не редко случались у нее романы и на работе. Да и не мудрено это. Ведь на работе мы почти живем. «Хорош собой. Ничего не скажешь», – невольно отметила она про себя. На вид лет тридцать восемь – сорок. Подтянутая спортивная фигура. Наверняка спортзал посещает. Держится непринужденно, но без развязности. Знает себе цену. И дифирамбов не поет. Не похож на дамского угодника. Да и зачем ему? Бабы на таких гроздьями вешаются. Вон какая у него бородка холеная. Шел бы ты к своей жене, мальчик. Здесь тебе ничего не светит. Алена сполна наигралась в эти игры.
«А обновить гардеробчик, пожалуй, стоит, – подумала она невзначай: Вот найду новую работу. Пожалуй, права была мама.
Сорок дней подряд Алена читала псалтирь, как ей посоветовали в церковной лавке. И мама теперь приходила к ней в каждом сне. Сны были настолько явственными, что, просыпаясь, Алена не понимала, в какой из реальностей она живет по-настоящему, а в какой – понарошку. В каждом сне она задавала один и тот же вопрос: «Мама ты ведь не умерла, правда?» И всегда получала утвердительный ответ.
– Шут их разберет, этих женщин! Вот что я вчера сказал такого? – жаловался Игорь своему армейскому другу и партнеру по бизнесу Олегу Самарину.
В ПАБе на Загородном было немноголюдно. Рабочий день еще не закончился. Друзья частенько заходили сюда, чтобы обсудить насущные проблемы и отдохнуть душой за кружкой пива. Армейская дружба самая крепкая. Не случайно Игорь пригласил Олега в свой бизнес. И не промахнулся. Уже не раз Олег выручал его из беды, спасая то от разборок с конкурентами, то с какими-то бандитскими группировками. Бизнес, как известно, дело хлопотное. Заскучать не получится.
– А ты чего паришься-то, Игорек? – удивлялся Олег. – У тебя что, баб мало? Только свистни. Любая за тобой побежит.
– О том и речь, Олежа, что она не любая. Есть в ней что-то такое, что и слов не подобрать …
– Ой, не смеши, Валентиныч! Все они на одно лицо. Каждая папика себе ищет по богаче.
Многие в армии называли Олега скептиком. И даже циником. Только Игорь знал, какая ранимая душа прячется за этой маской. Неисправимым романтиком был его армейский друг. И даже стихи писал по ночам, о которых знал только Игорь. А в отношениях с женщинами почему-то надевал на себя маску грубоватого нахала.