Отступаю от двери и коротким жестом указываю на нее, желая поскорее избавиться от Мура и остаться в одиночестве. Он шагает вперед, но останавливается в шаге от меня, похоже, и не думая уходить. Не желаю отступать и просто запрокидываю голову, чтобы продолжить смотреть в его лицо.
– Ну уж нет. Мы не виделись несколько месяцев и встретились здесь, – Дерек разводит руки в стороны, – не для того, чтобы играть в незнакомцев.
Устало выдыхаю. С ним никогда не было просто. Ни при каких обстоятельствах.
– Тебе придется это делать, – заявляю уверенно. – Никто не должен узнать, что мы не те, за кого себя выдаем.
Пару секунд подумав, он слегка склоняет голову вперед, будто говоря: «договорились».
– С этим согласен, но не с остальным. Что ты делаешь здесь, Виктория?
В упор смотрю на него, размышляя о том, какую игру он затеял. Ни на секунду не поверю в то, что Дерек не в курсе того, с какой целью я приехала к Барьеру. Возможно, он знает не все и таким образом пытается выведать больше информации. Я слишком хорошо знаю этого парня, чтобы понимать – без ответов он не уйдет. Придется дать ему хоть что-то.
И для начала по привычке поправляю:
– Зови меня Тори.
– Ты ненавидишь сокращения, – мгновенно реагирует он, чуть заметно улыбаясь каким-то своим мыслям или воспоминаниям.
И я четко осознаю, что связаны они со мной. Борюсь с желанием отступить, ведь так он легко распознает мою слабость. Потому что не только мне хорошо известны его привычки, мысли и желания, это действует и в обратную сторону. Именно поэтому я продолжаю стоять, не двинувшись ни на миллиметр.
– Для Стражей я – Тория Брюст. Или просто Тори.
Дерек сводит брови к переносице и с подозрением уточняет:
– Они не знают тебя настоящую?
Выходит, Данэм и правда рассказал ему не все.
– А Охотники знают тебя? – парирую привычно.
Дерек снова улыбается. Искренне, широко.
– Я – это я, Виктория. Даже имя по-настоящему принадлежит мне, пусть никто из родных меня им и не называл.
Вот так, значит? То есть Данэм создал для меня целую легенду, сменил личность, а Дерек просто стал Хайденом, но при этом остался собой? Что за несправедливость?
– Не называй меня так, – прошу настойчиво. – Никто не должен узнать мое настоящее имя.
Мур вздыхает и все же кивает.
– Хорошо, Тори, – без намека на насмешку соглашается он. – Так что ты здесь делаешь?