Задумавшись, Герман провёл пальцем по пыльному черному граниту камина.
– Нестор Неглицкий, наш пропавший нотариус, – Герман методично осматривал гостиную в поисках свечей, – говорил что-нибудь о своей личной жизни? Были ли у него враги? Или родственники, претендующие на наследство?
– Да почём мне знать? – внимательно следя за каждым движением сыщика, проговорил душеприказчик. – Он не посвящал меня в деликатные стороны своей жизни.
– Весь особняк перекрыт баррикадами из подручных предметов, – сыщик скорее вел монолог, чем обращался к Всеволоду. – Следов борьбы нет, вещи пропавшего на месте. А разлившееся после осенних дождей болото не особо располагает к прогулкам, – Герман помолчал и, засунув руку в узкий отдел письменного стола, извлёк несколько спермацетовых свечей. – Достаточно смелый поступок с вашей стороны – вернуться в такую погоду за бедным нотариусом.
– Я – человек слова и чести, – гордо проговорил душеприказчик. – Господин Неглицкий желал продать особняк в кратчайшие сроки и остался здесь для описи имущества. Мы условились, что вернусь за ним с проводником аккурат через неделю, и я выполнил своё слово. То, что он бесследно исчез – закономерный и справедливый исход для него.
– Что вы имеете ввиду? – сыщик вопросительно поднял брови.
– Справедливый исход для человека, променявшего близкого человека на честолюбие, – пояснил Всеволод. – Марфа тосковала по нём люто. Не получая должного внимания с его стороны, захворала, слегла и скончалась, пока он карьеру в Ставрополе вершил.
– Барин! Барин! – раздался взволнованный голос Прокопа. – Гляди, что нашел!
Прокоп держал в руках небольшую книгу, напоминающую ежедневник.
– Эге, – протянул сыщик, листая находку, – да это дневник пропавшего нотариуса! Где нашёл, Прокоп?
– Полез в ведро мусорное. Може ценное что найду. Что барину сор, то мужику сокровище, а тама енто!
Крестьянин внимательно вглядывался в дневник.
– Молодец, Прокоп! – сыщик по-ребячески потрепал лохматую голову мужика. – Возьму тебя в помощники.
Лицо Прокопа от такой перспективы стало серьезным, какое подобает настоящему сыщику, и он, готовый немедленно приступить к обязанностям помощника, вытянулся по струнке.
Герман, сев за письменный стол, начал внимательно изучать дневник. Лицо его, сначала заинтересованное, по мере чтения становилось все более серьёзным.