– Говорят, мёртвые не разговаривают, – произнес он.
– Вы просто не умеете с ними говорить, – негромко ответил Дамьен и присел на корточки рядом с трупом.
– Тогда приступай, – сказал Шанс и отошёл к дознавателю.
Тонкий багровый порез тянулся по шее красной нитью, а между плотно сомкнутых губ виднелся краешек монеты. Горло некроманта стянуло от отвращения и бессильной ярости. Убийце мало было просто отобрать жизнь. Прежде чем избавиться от тела, он изрезал лицо Анни. Судя по ранам, порезы были нанесены посмертно.
Дамьен снял перчатки и осторожно прикоснулся левой рукой к ледяной ладони. В то же мгновение холл осветила яркая вспышка, находящиеся в нём люди исчезли, и некромант увидел рядом с телом серебристый призрак.
Девушка покачивалась и дрожала, подобной воде, в которую бросили камень. Она печально смотрела на собственное тело.
– Анни, – тихонько позвал её Валентайн. – Анни, ты меня слышишь?
Она перевела взгляд и растерянно улыбнулась.
– Здесь так холодно. Почему так холодно, дядя Дамьен?
Умершие не сразу понимали, что с ними произошло. Им казалось, что всё происходящее – просто дурной сон, который не прекращался. Но когда призраки осознавали, всплеск эмоций был такой, что если бы имел магическую силу, то он бы разрушил всё вокруг, как взрыв «громобоя».
– Анни, это переход, – стараясь говорить как можно мягче и ласковее, произнёс Дамьен. – Здесь всегда чувствуешь холод.
– Значит, я всё же умерла, – девушка печально вздохнула и помотала головой. – Нет, я ничего не помню. Разве что как шла по улице из магазина на Главной Торговой Площади. Я купила подарки родителям к годовщине и собиралась уже отправиться домой, как… – она вдруг вскрикнула, и хрупкое прозрачное тело содрогнулось в ужасной судороге. – Уходите! Убирайтесь!
Резкий удар пришёлся аккурат в солнечное сплетение. Валентайн попытался отдёрнуть руку, но в ту же секунду в голове раздал оглушительный хлопо́к. Тело пронзила чудовищная боль, и сознание соскользнуло во тьму.
***
По лицу мазнуло чем-то тёплым. Мягкий, сладковатый аромат яблок заставил улыбнуться Дамьена. Он узнал его. Так пахла только одна в мире женщина.
– Сынок, тебе пора просыпаться.
Валентайн нахмурился и зажмурился ещё сильнее. Совсем как в детстве, когда мама будила его на утренние занятия в храмовой школе.