– Ты-то ладно, ты уже в летах, а мальчишку не побоялся
тащить в молодильную долину? Вернулся б, а на руках у тебя сверток,
и «уа-уа» оттуда!
Нургидан поднял голову, твердо встретил взгляд насмешника,
переждал общее хихиканье и спросил своим низким, взрослым
голосом:
– Мальчишку? А как мой господин думает, сколько мне
лет?
Вояка растерянно молчал. Нургидан спокойно закончил:
– То-то и оно… Еще недавно мне было двадцать два!
Шенги почувствовал себя отомщенным за «юнтагимирский клинок».
Хорошая смена подрастает. Настоящие Подгорные Охотники!
* * *
Хранитель заметил искорку веселого удивления на лице Охотника.
Разумеется, тот не поверил его заявлению насчет юнтагимирского
меча.
В другое время Ралидж не стал бы убеждать гостя – пусть считает,
что ему морочат голову. Но вино раззадорило Хранителя. Ах, ему не
верят? Сомневаются в происхождении его Сайминги? Ну, он сейчас
покажет этим недоверчивым! И клеймо юнтагимирское предъявит, и
разрубит что-нибудь, обо что все иные клинки в осколки
разлетаются.
У Хранителя и мысли не возникло послать за мечом слугу. Чтоб
чья-то рука прикоснулась к его драгоценной Лунной Рыбке? Ну нет!
Сокол поднялся из-за стола, кивнул чуть встревожившейся жене и
направился к винтовой лестнице.
В отсутствие Хранителя пир пошел еще веселее. Одна за другой
слышались забавные байки, громче стал смех, вино быстрее убывало в
узкогорлых глиняных кувшинах.
Ралидж, поднявшись на второй ярус башни, вошел в свою комнату,
снял со стены меч, вернулся в коридор – и тут ухо уловило из-за
соседней двери еле слышные голоса. Это же комната жены! А сама
Арлина внизу, с гостями… Та-ак!
Какая-то нахальная служанка привела сюда дружка в надежде, что
им никто не помешает – все глазеют на Охотников. Вот паршивка!
Нашла место!
Хранитель пинком распахнул дверь, шагнул в комнату и остановился
в недоумении. Никого! Повернулся, чтобы уйти… и замер, закаменел
каждым мускулом. Потому что в комнате прозвучал негромкий смех. Его
нельзя было спутать ни с чем: лязгающий, неживой какой-то,
нечеловеческий.
Есть вещи, которые и хотелось бы забыть, да не получается!
Развалины крепости посреди осеннего леса, поляна в кольце кустов,
столб света над черными гранитными плитами и череда сменяющих друг
друга призраков. И смех одного из них, незримого, – призраки
называли его Безумцем…