– Товарищ, Мещерский, – опять подал голос Романов.
– Я уже приближаюсь к сути, извините за столь долгое вступление. На каждом предприятии есть такая нужная должность, как парторг. Эти товарищи регулярно устраивают собрания, проводят товарищеские суды и занимаются прочими полезными вещами, – судя по ухмылкам на некоторых лицах, мою шутку оценили, – Почему-то сегодня я ни разу не услышал выпадов в сторону этих товарищей. Гаврилин – член партии с пятилетним стажем, он принимал участие в работе над пятнадцатью фильмами ещё в Ленинграде. На ТО «Прогресс» Георгий перешёл сформировавшейся личностью и отличным специалистом. Партийные организации киностудии имени Горького и «Госкино» завизировали его заявление на разрешение работать в США. Более того, человек женат, имеет двух детей, которых он благополучно бросил, оставшись за границей. Может, кто-то объяснит мне глупому, в чём моя вина? Если родственники, коллеги, и даже партийная организация за много лет не рассмотрели гниль внутри человека, то, как это мог сделать я за несколько месяцев? Давайте-ка, мы разделим вину между всеми сторонами. Только учтём временной отрезок. Например, я знаю Гаврилина около десяти месяцев, включая время работы за границей. Руководство «Ленфильма» и «Лендока» работали с Георгием более пятнадцати лет, пять из которых он состоял в партии. Местная партийная организация, куда беглец перевёлся по приезде в Москву, должна нести такую же, если не большую ответственность. В первую очередь это парторги киностудии Горького и «Госкино». Поэтому я предлагаю провести расширенное заседание кинематографистов, пригласить ленинградских товарищей, мнение которых необходимо выслушать. После этого надо создать независимую комиссию и определить всех виновных. В этом случае я приму любое решение своих коллег. Пока же всё происходящее напоминает судилище, где часть виновных пытается уйти от ответственности. Спасибо за предоставленное слово!
Находиться далее на этом шапито мне было тяжело, но я нашёл силы остаться и не хлопать дверью. Поэтому под аккомпанемент гудящего зала, сажусь на своё место и молчу, наслаждаясь испуганным видом парторга и растерянными физиономиями чиновников. Пусть делают что хотят, но просто меня не потопить. Буду цепляться зубами и когтями, потянув за собой кого только смогу.