Сон был глубоким, без сновидений. Не знаю, сколько часов я проспала, но тело от неподвижности затекло. Однако, не обращая внимания на возникшее неудобство, я продолжала лежать, свернувшись клубком. Разбудил меня шум, доносившийся из противоположного угла комнаты. Открыв глаза, я с трудом смогла разглядеть незнакомца, который стоял ко мне спиной. Он перебирал какие-то металлические предметы, которые, соприкасаясь друг с другом, создавали звон, разносившейся по всей пещере.
Я приподнялась, свесив ноги с края скамьи, немного мятая рубашка опустилась до колен. Встала, одернула одежду. Ступая босыми ногами по каменному полу, я понимала, что скоро заработаю простуду, но иного выхода не было. Бесшумно двигаясь в сторону хозяина моего приюта, я не знала, как начать разговор с ним. У меня было много вопросов и просьбы, вот только получить ответы и помощь я не рассчитывала.
Незнакомец был поглощен своей незатейливой работой, продолжая чем-то громыхать, что не заметил моего приближения. Когда нас разделяло буквально несколько шагов, он замер. Замерла и я, заметив, как напряглись его плечи. Медленно обернулся. Однако не удивление я увидела на его лице, а блеснувшие гневом глаза, вскоре сменившиеся раздражением и презрением. Он смерил меня уничижительным взглядом.
– Видимо, я забыл предупредить, чтобы ты не появлялась у меня на глазах, – холодно произнес незнакомец. – Этой мой дом, и здесь мои правила. Будь добра следовать им, иначе вернешься на пути.
Я отпрянула на несколько шагов назад. Внезапно тело наполнила дрожь. Я поежилась, но, собрав осколки храбрости, которую успела растерять мгновение назад, промолвила:
– Не стоит решать за меня, – голос дрожал, но я отринула страх и с вызовом взглянула на незнакомца. – И я не просила о помощи, – вновь повторила, пытаясь напомнить ему, что не намерена здесь оставаться. Впрочем, в какой-то миг все переменилось так резко, что я оторопела, когда он произнес совершенно спокойно:
– Тогда выметайся. – И вновь повернулся ко мне спиной.
В груди все сжалось. Я так устала за прошлый день, столько натерпелась, но вместо того, чтобы поговорить как двум взрослым, почувствовала себя глупым обиженным ребенком. Возможно, я все еще осталась девчонкой, не способной здраво мыслить, и уж тем более могла противостоять этому ледяному спокойствию. Поэтому не думая брякнула: