– Лада, на этой кухне нет тех, кто за нами гоняется и у тебя точно есть время неспеша позавтракать.
И вот он, снова этот насмешливый и самоуверенный тон, в котором хочется полностью забыться, раствориться и больше никогда не возвращаться в суровую реальность.
В ту самую реальность, где убивают бывших мужей, дамы в вечерних платьях носятся по техническим коридорам и получают сотрясение мозга, а маньяки и шизофреники всех мастей шлют пачками по электронной почте письма с угрозами.
Но даже, когда за нами гонится непонятно кто, Макс умудряется сохранять эту чертову уверенность – от него просто физически исходит аура защищенности и спокойствия.
– Макс, расскажи мне, что случилось? Мне уже гораздо лучше, но я вообще не поняла, что вчера случилось, как ты оказался в том номере и почему мне, то есть – нам, пришлось убегать. Кто эти люди, убившие моего быв… в смысле – убившие Василевского.
– Лада, на самом деле, у меня пока есть ответы не на все вопросы. Кое-что я и сам бы хотел уточнить. Возможно, с твоей помощью многое и прояснится.
Внезапно, в голове шальной гранатой разрывается еще одна мысль и, помедлив пару мгновений, я решаюсь задать свой главный вопрос.
– И да, с ответами нам все-таки лучше начать с самого начала. Что вообще происходит и как получилось, что ты – жив? Почему наши дороги пересеклись именно сейчас? Кто ты такой – на самом деле?
– Разговор будет долгим, – улыбается Макс и смотрит мне прямо в глаза.
Я отчетливо вижу, как по его лицу мелькают, одна за другой, тени грусти и боли.
В кабинете майора Турчакова стояла тишина, которая прерывалась лишь его редкими вздохами.
Стоило ему перевести взгляд на картонную бежевую папку, лежащую перед ним на практически пустом письменном столе, как взгляд его заметно тяжелел и мутно устремлялся не то в окно, не то – в собственное прошлое.
– Ох, и не вовремя ты, Климов. Ох, как же ты не вовремя…
Задумчиво вертя в руках только что скрученную сигарету, Турчаков с обреченным видом рассматривал папку, не особо решаясь открыть ее.
Муторно становилось от одной только мысли о том, что сейчас придется все это снова сопоставлять, поднимать архивы, кому-то звонить, просматривать записи.
И все это – за неделю до заслуженного и долгожданного выхода на пенсию.
Дверь из приемной открылась и в кабинет вошла дородная дама с кучей старых папок.