Вдруг сверху, через траву, к нам потянулась большая лошадиная морда, и мы все в ужасе завизжали. Парень потянул поводья, а я, наконец, поняла, что он не плывет по воздуху, а сидит на коне.
– Тпрууу! Сивка! Тпру! – парень кругами ходил вокруг нашего «гнезда», а мы, как зачарованные смотрели на него и поворачивались к нему лицом, чтобы он не увидел со спины наши голые попы. – А чего вы голые? Что-то случилось? Может полицию вызвать? – у него было озабоченное лицо, а я разглядела, что парень очень красив. Черные волосы, черные глаза, под расстегнутой рубашкой загорелый торс…
– Нет! Не надо полицию! Мы просто загорали так! – пролепетала Машка.
– Мы нудисты! – серьезно заявил Вовка.
– Да, мы нудисты! – поддакнула Машка, а я была слишком смущена, чтобы произнести хоть слово.
– Нудисты?! – парень вдруг громко захохотал, прошел еще один круг вокруг «гнезда», а потом пришпорил коня и все с тем же неудержимым хохотом помчался прочь. Раздвинув траву, мы долго смотрели ему вслед. Красиво он скакал. И конь красивый, и парень красивый.
– Я знаю его, – сказала Машка. – Он живет вон там, в одном из коттеджей. Это старший брат Таньки Лапиной. Он ее на семь лет старше.
– Да? – я быстро посчитала про себя, сколько ему лет. Получалось примерно шестнадцать…
– А ты не знаешь, как его зовут? – спросила я подругу.
– Ринат.
О-о, какое имя! Ринат! Шестнадцать лет! Такой красивый, такой удивительный! А как он скачет на коне!
Вовка стоял позади меня и дышал мне в макушку, а Машка так же, как и я застыла с восторженной улыбкой, провожая влюбленным взглядом похожего на цыгана красивого паренька.
– Везет ему, – вздохнув, заявил Вовка. – Живет в своем доме, коня имеет. – Я бы тоже хотел вот так на коне.
Мы с Машкой покосились на него, а я тут же представила, как тощий, словно из концлагеря, Вовка восседает на огромном коне. Нет, он бы не смотрелся верхом так, как Ринат. Ринат уже взрослый, красивый, а Вовка? Вовка он Вовка. Дрищ.
Когда мы вернулись с поля в многоэтажки, во дворе нашего дома на меня налетела моя мама.
– Надя! Ты где была? Я все дворы оббегала! Чуть с ума не сошла! Я же сказала тебе гулять только у дома, чтобы я могла видеть тебя из окна!
– Так мы в степь ходили! – сделав невинное лицо, сказала я, хотя взбудораженный вид мамы смутил меня. – А степь, между прочим, видно из нашего окна. Ты меня там не видела?