– Не знаю, мне нужно съездить на погост в поселение из-за инцидента. У меня не будет потом сил, а игнорировать своих я не могу, ты же знаешь. Про кенийца я и так узнаю, что нужно. – Его голова всё ещё раскалывалась, боль перемещалась от затылка к виску, периодически концентрируясь в разных точках.
– Ну, как знаешь, у нас всего четыре дня на старика, если передумаешь. Допроси мертвеца, – Сэм растянул все гласные в последнем слове, подразнивая шефа.
– Если слишком часто или долго быть на той стороне, то можно забыть про эту реальность, как безумные гаитянские ведуньи. Какой смысл быть бокором, если я не могу избавиться от головной боли, она меня изматывает. Налей, – мужчина прикрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно положил подбородок на грудь и резко откинул голову назад.
– Помогло?
– Нет.
– Я думаю, кенийца могли убить русские, если он продал не то, что они хотели. Они могут как купить, так и убить не моргнув глазом, – продолжал телохранитель.
– Мне надо на остров, чтобы прошла голова. Но расспросить русских я хочу больше, – мрачно ответил Адам.
– Это же просто боль, – Сэм махнул рукой, – то есть ты думаешь, что их Яков Борисович тебе всё скажет? Если они купили, то твоим это не станет.
– Я узнаю всё, что знают они. Русские разбираются в секретах антиквариата как никто, – повторил машинально жрец, отмахнулся и огляделся по сторонам. – Тут всегда так людно? В номере слишком тихо, а тут слишком шумно! Пристрели меня, если я не прекращу скулить.
Получив краткий кивок в ответ, Адам начал рассматривать стол и всех оставшихся слонов, которых не приметил с первого взгляда. В воздухе витал густой запах цитрусового кальяна, перетекая через перегородку соседней кабинки. Сладковатый дым с примесью мяты защекотал нос. Адам поморщился. Яркие прожекторы рассекали воздух. Лазеры от светомузыки рисовали причудливые узоры в плоских световых волнах. До мужчин донёсся девичий разговор на повышенных тонах.
– Анна, это чушь! То, что ты за него заступаешься, не укладывается у меня в голове! Ты же должны быть на моей стороне! – громко возмущался приятный женский голос.
– Да ты и так никого к себе не подпускаешь, что же он такого непростительного сделал? Изменил? – во втором, более высоком, голосе слышались нотки отчаянного разочарования.
– Нет, это не измена. Скажи честно, это он просил тебя об этом разговоре? Что ты получила? И не будь врушкой, – строго пригрозила первая девушка.