Пищевая цепь - страница 17

Шрифт
Интервал


Лунный свет скользит по его поверхности и возбужденный стон прокатывается по стихийно собравшейся толпе. Но у меня нет времени на шоу и, увидев, что погрузчик не остановится, ур-сакх взрываются: пихают друг друга локтями, расталкивают соседей, огрызаются и десятки рук тянутся к саркофагу со всех сторон. Никто не обращает внимания, когда я переезжаю чью-то ступню – молитвенные возгласы почти заглушают вопли покалеченного. Те, кому удалось прикоснуться, будут помнить об этом годами.

Марьям стоит в стороне, выглядывает из-за спин, почти не дышит, не моргает.

– Иди сюда. Покажешь мне дорогу.

Она вздрагивает и, сбросив паралич, робкими движениями просачивается сквозь толпу. Но приехавшие со мной ур-сакх ее не знают, а их полуживотный, религиозный экстаз требует выхода. Сомкнув спины, они загораживают проход и в стадном порыве им вторят остальные. Марьям оказывается зажата плотным кольцом – ни вперед, ни назад. Кто-то тянет за одежду; нарочно оказавшись рядом, Шкура впивается пальцами в ее талию, затем его рука скользит ниже. Я могу прекратить происходящее одним словом, но делаю это, лишь когда Марьям сама устремляет ко мне умоляющий, предпанический взгляд.

Толпа расступается и я сажаю женщину рядом с собой.

Когда погрузчик проезжает гигантские металлические затворы бомбоубежища, ее дыхание успокоилось и ничто не выдает пережитого, кроме помятой, растрепанной одежды. Но, обретя спокойствие только внешне, она так и не собралась ее поправить. Я делаю это сам, пока мы спускаемся на грузовом лифте и чувствую как мягкая кожа под моими ладонями дрожит и покрывается мурашками.

– Ты хорошо справляешься. Они проснутся и станет проще.

Она кивает, но ничего не говорит.

– Ты же помнишь, что Нин Сикиль предпочитает жить отдельно?

– Да-да, конечно! Я покажу, вам понравится.

Створки лифта наконец разъезжаются. Подземные коридоры, пока еще почти не населенные, кажутся пустыми. Хотя бункер был построен много десятилетий назад, работа здесь не прекращалась и нанятые Семьей строители превратили это место в настоящий лабиринт, обширный и очень глубокий.

– Обитель, достойная Семьи.

– Безусловно.

Когда мы прибываем на место, я позволяю женщине уйти. Будто не зная, что находится в безопасности, она выскальзывает бесшумно и слишком быстро. Шкура приносит несколько инфракрасных ламп и уезжает на погрузчике, а я закрываю на ключ двери апартаментов и наконец отпираю саркофаг.