Все население планеты – наркоманы. А планетой управляют дилеры. Наверное, поэтому столь глубокому презрению подвержены прочие ответвления этой касты. Те, кто осмелился променять единственного достойного поклонения идола на спиды, героин и прочую дрянь.
Но Мерату это не грозит. Он болен терминально. Такие своих идолов не меняют и становятся одним из тех надежных столпов, на которые всегда может положиться Семья.
Появляется официантка.
– Налетай, угощайся. – больной кивает на тарелку со смешной порцией длинных зеленых стручков и куском куриного, предположительно вареного мяса.
– Что это?
– Фасоль.
– Зачем она это ест?
– Клетчатка.
– И что?
– Ты не знаешь? Серьезно? – ухмылка Мерата становится шире и я жду, позволяя насладиться его собственным остроумием. – Ну так, слушай внимательно. Сейчас ты узнаешь величайший мужской секрет их всех, что когда-либо раскрывала эта планета. Готов? В общем, дело вот в чем: женщины и клетчатка…
Я и правда слушаю внимательно, Мерат не подведет, в конце концов это и правда будет весело.
Тепло и спокойно. Сквозь прорези в синих занавесках виднеются часы. Наверное, сломанные, потому что большая стрелка двигается рывками и стоит лишь моргнуть – прыгает на несколько делений вперед, а иногда и вовсе назад.
Порой время все же обретает более правильное течение, но каждый раз такие периоды обрываются с появлением аккуратного человека в медицинском халате. Он выглядит столь уверенно и солидно, что никаких сомнений не остается: все хорошо, я в надежных руках.
И словно по волшебству возникает из его кармана шприц, затем исчезает где-то за границей поля зрения, появляется снова, но уже пустым. А я проваливаюсь в мягкое, ватное облако, едва успевая окинуть взглядом исчезающую белоснежную спину.
Так происходит и в этот раз, но распорядок событий в последний момент нарушен звонкими шагами и чьим-то голосом.
– Что ты хотел?
Занавеска сдвигается в сторону и появляется женщина. Кажется, я видела ее раньше, но в упор не могу вспомнить где. Врач откладывает шприц, оборачивается и упирает руки в бока.
– Что мне с ней делать?
– Ты меня спрашиваешь? – не повернув в мою сторону головы, женщина поджимает губы. – Откуда она взялась?
– Глашатай притащил.
– Вот и делай, что он сказал.
– Твою мать, Марьям, если бы все было так просто, я обошелся бы без твоей «помощи». Он не сказал ничего.