Среди таких соратников были: Ватке, теолог, знавший Мархейнеке; Штраус; Салинг, автор книги «Справедливость в ее историческом и духовном развитии» (1827); математик Поль; Капп, автор книги «Христос и всемирная история» (1823); филолог Бенари; Мархейнеке; Зитце; Гёшель; Хинрихс; Полей; Вейт; Ганс; Хото; Муссман; Мишеле; Рётшер.
Доброжелательность, серьезность, назидания и пример Гегеля способствовали развитию науки в самых разных областях, которая претерпела значительные, хотя и неполные изменения. Это также придавало школе некое единство.
Одни были учеными, другие – поэтами, третьи – узкими подмастерьями. Среди них были обдуманные, возвышенные и пустые сосуды. Когда эти последние пытались его поправить, он становился деспотичным. Они начали дискредитировать «гегелевскую школу», поскольку лишь пассивно впитывали то, что в Гегеле имело силу достижения. Фридрих Групп написал сатиру на это в 1831 году в книге «Ветры, или Совершенно абсолютное построение всемирной истории», написанной с использованием рога Оберона Абсолюта фон Хегелингена. Целлер утешал Гегеля этой комедией, которую они оба видели. После 1844 года Групп стал профессором философии.
[Розенкранц сам написал в 1840 году комедию о гегельянцах и борьбе между левыми, центром и правыми среди них: Центр спекуляции (по-немецки: Das Centrum der Speculation)].
Однако даже эти молодые сердца почувствовали новую жизнь в доктринах Гегеля. Розенкранц пишет:
«Что отрицательное есть имманентное определение самого Абсолюта и только поэтому подавляется им; знание необходимости боли для разума, но также и силы разума, способного переносить противоречие, преодолевать его, выходить победителем из всех, даже самых трудных, схваток, чтобы примириться с самим собой; уверенность в том, что наслаждение чистой и простой истиной возможно уже в этой жизни и что Божественное наполняет и эту нынешнюю реальность, при единственном условии, что у разума есть глаза и уши, чтобы видеть и слышать его. – Это, безусловно, стало принципом интеллектуального и нравственного возрождения целого ряда людей, серьезно пострадавших от смутной ностальгии, от климата „прекрасной души“, от суеверной веры…» (577—78).
Исповедь Каппа и стихи, адресованные Гегелю студентами в день его рождения и по другим поводам, свидетельствуют об этом влиянии, которое было не менее важным, чем его чисто научное влияние. Розенкранц воспроизводит некоторые из этих стихотворений – рефлексивные, восхищенные, порой граничащие с идолопоклонством.