Как, впрочем, и от тех из гражданских, кто попал под «Волну».
И, если верить проведённой Налоговой переписи населения, таких оказалось более шестисот человек.
Впрочем, туда же попадали захваченные в плен или пропавшие без вести в первые дни Вторжения.
Но самое страшное – мне не было их жалко.
Дана, Зубоскала и даже Корзина было, а этих – нет. И если поначалу я злился на них, ведь бо́льшая часть простых жителей погибла по своей глупости, то очень скоро мне стало всё равно.
Эти люди, которые не ценили ни свои, ни наши жизни, просто перестали для меня существовать.
Возможно, так работала моя защитная реакция, а возможно, моя душа просто очерствела.
– Балласт, – прошептал я себе под нос пришедшую в голову аналогию.
Непонимающе огляделся по сторонам и, увидев знакомый ориентир, продолжил свой путь, вспоминая последовавший следом абсурд.
Как сейчас помню: несколько часов спустя в Лютики заявилась армия Цитадели.
Тогда я с трудом сдержал истеричный смех – ну, что им стоило прийти на день раньше? Да хотя бы на три-четыре часа?
И ведь я точно знаю, что Герасим с Ашем слали доклады каждый день!
Но это, оказывается, были ещё цветочки.
Вместе с армией прибыли крыло боевых магов и несколько шишек из Совета.
И если маги тут же нашли общий язык с Диксой, и с моей помощью принялись очищать магический фон Лютиков, то представители Совета с ходу показали себя, м-м-м, чудаками.
Во-первых, в случившемся обвинили Аша и немедленно устроили военный Трибунал.
Во-вторых, выкатили мне обвинение в убийстве граждан Цитадели, и через тот же самый Трибунал попытались забрать меня якобы на рудники.
В-третьих, всеми силами старались обелить имя Ков'Альдо и Лар'Тарго.
Как сейчас помню тот момент – я слушал провозглашаемую ими с самыми умными лицами ересь и не мог поверить, что эти напыщенные индюки всерьёз пытаются сделать нас козлами отпущения.
Ещё чуть-чуть, и я бы точно не сдержался.
Но от второй «Волны Смерти» и моего окончательного шага во Тьму Цитадель спасли Гард и начальник Герасима, достопочтимый Андрю.
Гарда я уже знал – контрразведчик прибыл на Трибунал в своём излюбленном сером мундире без знаков различий, а вот начальника Герасима вживую увидеть довелось впервые.
Белые волосы, красные глаза – глава Налоговой оказался альбиносом и модником, к его белоснежному костюму, казалось, не пристаёт никакая грязь.