– Для начала хотя бы ваше имя.
Она чуть хрипло усмехнулась:
– И вы, чародей, полагаете, что я просто так назову его вам?
Тоже верно. Серьезные заклинатели вроде меня могут сделать чертовски многое, узнав чье-то имя из уст его обладателя.
– Что ж, ладно. Как мне тогда вас называть?
Она не сделала попытки одернуть платье. Очень даже ничего ножка, только лодыжку опоясывала полоска какой-то татуировки. Я постарался не обращать на нее особого внимания.
– Лидия, – сказала она. – Называйте меня Лидией.
– Очень хорошо, Лидия. Вы занимаетесь нашим ремеслом. Расскажите мне об этом.
– Это не имеет никакого отношения к тому, что мне от вас нужно, мистер Дрезден, – возразила она. Потом сглотнула, пытаясь унять злость. – Прошу вас. Мне нужна ваша помощь.
– Хорошо, хорошо, – вздохнул я. – Какая именно? Если ваши неприятности связаны с чьими-то преследованиями, я посоветовал бы вам обратиться в полицию. Я не телохранитель.
Она вздрогнула и зябко охватила себя руками.
– Нет, ничего такого. Я боюсь не за свое тело.
Я невольно нахмурился. Она зажмурилась и судорожно вздохнула.
– Мне нужен талисман, – сказала она. – Что-нибудь, что защитило бы меня от враждебного духа.
Эти ее слова заставили меня сесть и призадуматься. В дни, когда город буквально проваливался в пучину потустороннего хаоса, я без труда мог представить себе ситуацию, когда девушка, не лишенная магических способностей, могла бы столкнуться с неприятным феноменом. Призраков и духов тянет к магически одаренным как магнитом.
– Какого именно духа?
Взгляд ее заметался из стороны в сторону, избегая задерживаться на мне.
– Не могу сказать точно, мистер Дрезден. Он силен, и он рвется разделаться со мной. Мне… мне сказали, что вы могли бы сделать что-то, чтобы защитить меня.
Вообще-то, это и правда так. На моем левом запястье красовался в тот момент талисман, изготовленный из савана, заговоренного серебра и ряда других, значительно менее доступных компонентов.
– Возможно, – кивнул я. – Это зависит от того, почему вы подвергли себя опасности, а также почему вы считаете, что нуждаетесь в защите.
– Я… я н-не могу вам этого сказать, – произнесла она, и лицо ее горько скривилось. По-настоящему горько, не на зрителя – так, что оно сразу сделалось старше и некрасивее. Она съежилась и показалась совсем маленькой и хрупкой. – Пожалуйста, помогите мне.