– Я не об этом. У него же двойня родилась? Положена трёшка. На первоочередной основе. А уж в наших силах поспособствовать, чтобы это было действительно первоочередно…
– Правильно, Иван Николаевич, – оживился Бортко. – Павел, узнай, в исполкоме, где у них трёшки есть в новых домах, – обратился он к Сатчану. – Сразу несколько вариантов прикинь, чтобы было из чего выбрать.
– Хорошо, сделаю, – кивнул тот.
***
Москва. Кабинет министра высшего и среднего специального образования СССР.
Положив трубку вертушки спецсвязи, министр сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с яростью, охватившей его после разговора с зампредом ВС СССР.
Ну что за идиоты вокруг?! – думал он. – Как так можно подставляться?! Без малейшей попытки хоть что-то выяснить, перепугались и сфабриковали причину для отчисления, идиоты!
– Рената Игоревна, – нажал он кнопку на селекторе. – Ректора МИИТа ко мне. Срочно!
– Будете ждать его? – уточнила помощница. – Без двадцати шесть уже.
– Нет. Давай на завтра. Но чтоб с самого утра!
– Хорошо, Валерий Николаевич.
***
Потом позвонил председатель гаражного кооператива, напомнил, что завтра собрание в десять часов.
– Надеюсь, ты не передумал? – настороженно спросил он меня.
– Нет-нет, что вы! Жду с нетерпением, – заверил я его.
– Ну, и отлично. Тогда до завтра, – с явным облегчением в голосе попрощался он.
Миша, прямо, ожил после звонка Валиева. В нём зародилась надежда на восстановление справедливости и она росла с каждой минутой. Он, даже, отбросив хандру, собрался со мной на тренировку на завод.
– Что, отец с дядей Володей уехали? – спросил Марат перед началом тренировки.
– Да, проводили, – кивнул я.
Тут в раздевалку закатилась большая коляска. Запыхавшийся Сатчан вытащил из неё спортивную сумку и подкатил коляску ко мне.
– Поздравляю, – выдохнул он. – Не представляю, как Галия будет её по лестнице таскать.
– Так лифт же есть, – улыбнулся я, приобняв его в благодарность.
– Да? А вот, в лифт она и не входит, – серьёзно глядя на меня, посмотрел он.
– Как не входит? – растерялся я.
– Вот так. В наши обычные лифты она не проходит.
– Блин! Как же теперь? – лихорадочно соображал я. Или надо будет с художниками договариваться, оставлять у них коляску в квартире. Или бедные дети, пока сидеть не начнут, будут только на балконе гулять? – Ё-моё, вот, засада! Что ж делать-то теперь?