(В другом доме – главном – в будни и выходные обитала Олькина прабабушка (все женщины в Олькиной семье выходили замуж и рожали детей довольно рано, так что ее прабабушке было семьдесят восемь). А в выходные съезжалась и вся остальная семья: тридцатипятилетняя мать, ее муж, брат мужа, дед Ольки, ее пятидесятишестилетняя бабушка, двоюродный брат бабушки, затем сестра Олькиного деда, иногда ее муж, и пр. Дом был большой, так что места хватало всем и даже самой Ольке, которая (насколько я знал на тот момент) ночевала в главном доме, – кроме того, никогда еще родственники, за исключением дня рождения ее матери, не съезжались все разом).
Итак, я говорил, что Олька постепенно «отъединялась от семьи», ведя в своем домике самостоятельную жизнь, и все же… нет, его нельзя было назвать местом для жилья в полном смысле этого слова. Не только потому, что он служил нам штаб-квартирой – штаб-квартирой компании со второго пролета (общей, ибо у Сержа и Пашки был еще какой-то штаб, тайный, в лесу, принадлежавший только им двоим – оттого они им очень гордились). Нет, не только: речь ведь идет об Ольке, это был ее дом, пускай тесноватый, однокомнатный, а вместо второго этажа – чердак, на который даже забраться было нельзя, – все же она проводила в своем доме подавляющее количество времени, когда не была на улице, и в нем были все необходимые удобства вплоть до кровати и одноконфорочной плиты, – так что она вполне могла переселиться сюда окончательно. Но нет, внутренняя обстановка дома целиком выдавала истинное его назначение – «игрового места», – ну, еще мы чаевничали, но и все, – а значит, и вся самостоятельная жизнь Ольки в этом доме только и заключалась в игре.
В результате только само его наличие Олькину зрелость и подчеркивало, зрелость внутри нее. Внутри своего дома она была ребенком.
Боже, чего только ни лежало на столе или на кровати, на тумбочке или возле плиты, а еще в два раза больше – отыскивалось! Забавные наклейки, разноцветные игральные кости, остатки конструктора «Лего», магниты для холодильника, несколько шашек и шахмат (никакой при этом доски, разумеется), пустые спичечные коробки, колода из пятисот карт, сборная, из десятка колод, в которых «хоть что-то» было утеряно, плоский железный «хоккеист-насадка» из настольного хоккея, китайские шары вроде тех, что вращал в руке Шарль Азнавур в сериале «Китаец», детский телефон, язык от колокольчика, регулировочное колесико от приемника… всего не перечесть! Словом, это был настоящий безделушечный хаос, рай вещей и вещичек… ну, а когда я чувствовал рай, мне сразу же хотелось обладать им, так что я часто принимался что-нибудь выпрашивать у Ольки – понравившуюся мне игральную кость, наклейку «Дональд дак», песочные часы и пр. – но никогда в моей голове и мысли не промелькнуло, что я буду как-то использовать эти вещи и даже их внешний вид привлекал мое внимание только здесь, в пределах этого дома. И