Они зашли именно туда. Женщина ожидала увидеть Селену, но перед ней сидели парень с девушкой, а вокруг висела и лежала тонна разных нарядов.
– Отмыть, привести в порядок, приодеть и отправить в столовую – распорядился Сайлас и вышел.
Стилисты принялись за свою работу, и вскоре Моника не узнала себя в зеркале. С неё смыли грязь, косметикой спрятали глубоко залегающие морщины, волосы привели в ухоженный вид, насколько это было возможно, и в довершении одели её в длинное чёрное платье.
– Какой размер обуви? – спросила девушка.
– Тридцать седьмой.
Стилист принесла черные туфли на десятисантиметровом каблуке. Чёрт, я не умею на них ходить. Несмотря на это, Моника послушно обулась.
– Пройдись, – попросил парень.
Женщина еле как смогла сделать шаг.
– Чёрт, Мэри, что нам с ней делать?! Она совершенно не умеет даже стоять на каблуках! – Выругался стилист.
– Нужен каблук потолще, – заключила девушка и убежала.
Она вернулась с двумя парами туфель. Одни на толстом более коротком каблуке, другие на платформе.
– Примерь эти.
Моника переобулась, попробовав походить в обоих туфлях.
– По-моему, на этих ты чувствуешь себя уверенней, – предположил стилист и указал на туфли на коротком каблуке.
– Пожалуй, да, – согласилась с ним Моника.
– Тогда скорее в столовую! – Парень подхватил её под руку и быстрым шагом повёл к лифту.
Парень в субботу пришёл в гости к своим родителям. Мама приготовила «праздничный» ужин и испекла торт. Старики пытались делать вид, что всё хорошо, но по глазам было заметно, что в них затаилась тоска. Если Бону как-то удавалось скрывать свои истинные чувства, то Элизабет уже нацепила на себя маску траура.
В первые минуты ужина за столом царила тишина, пока мать не подала голос.
– Отец Селены подписал этот варварский закон десять лет назад, а эта тварь ужесточила меры!
– Мам, прекрати. Ты же знаешь, Хозяйка поступает мудро, она пытается изменить мир к лучшему.
– Она убила собственных родителей! – крикнула Элизабет, – такой человек никогда не сможет сделать мир лучше! Мы катимся в пропасть!
– Чшшш! Нас же могут услышать!
– Мне плевать! Они отнимают у меня дорогого человека!
– Милая… – встрял в разговор Бон, – ты не в силах поменять правила или законы, а своими криками ты можешь накликать беду на себя и на нашего единственного сына. Просто смирись с этим. Тебе останется без меня прожить всего четыре года, ты справишься. Представь, что я уеду в командировку на новое месторождение.