Подошёл к креслу.
Боров упал с первого удара, да он и не защищался, не ставил блоков. Игрушка его откатилась к батарее. Туда, где только что сидела Асмира.
Демьян поднял кресло, подошёл к борову и пнул его в лицо, потом ещё раз, и ещё. Тот бессмысленно лупал глазами. Нелепая улыбка сменилась обиженным поджиманием губ. Пальцы судорожно стискивались, как у грудничка: наверное, он искал зубик. Под глазом стремительно набухала краснота.
Демьян с натугой поднял его, подтащил к креслу. Усадил. Приготовился ударить.
– Дай! – сказал боров, требовательно и одновременно жалобно. – Дай!
Он говорил так, словно рот его был чем-то набит. Залез туда пальцами, покопался, и вынул наконец измазанную кровью щепоть: это был зуб. На бороду его выползла красная капля. Сорвалась вниз.
Демьян отвернулся. Постоял.
Прошёлся по комнате, отыскал в углу его брюки и швырнул в лицо. Штанины перехлестнули через затылок, да так и остались висеть, словно повязка пустынного кочевника.
– Это не человечно, – сказал вдруг боров.
– Одевайся! – крикнул ему Демьян. – Надевай штаны, тварь! И не снимай их! Понял? Понял?
– Не кричи, – попросила Асмира.
– А то что? – заорал на неё Демьян. – Что ты сделаешь? Пойдёшь опять с ним потрахаешься? А? Что?
Асмира молчала.
Боров сарделечными пальцами размотал со своей головы штаны, принялся продевать в них ноги; получалось не очень. Демьян стоял над ним. Он чувствовал, что лицо его превратилось в камень.
– Дай! – сказал боров, когда наконец-таки справился с одеванием.
Демьян достал из-под батареи игрушку, ткнул им в борова. Тот цепко ухватил её, ухмыльнулся, стал жмякать её пальцами, уминать, поддавливать, гладить. Борода его уляпана была кровью.
– Хочешь есть? – спросила Асмира. – Только там немного подгорело.
Она с трудом встала, оделась и пошла, покачиваясь, на кухню. Демьян, не вполне понимая, как ему должно себя вести, направился за ней.
На кухне Асмира набросала что-то – это оказался плов – в три тарелки, поставила одну перед Демьяном, а ещё одну отнесла в комнату; оттуда донеслось довольное уханье.
Налила чай и протянула Демьяну; он принял, подул и отставил кружку в сторону: горячий.
– Пей, – сказала она. – Чай не пьёшь, откуда силы возьмёшь?
– Вкусно, – сказал Демьян; он попробовал плов. – Вкусно.
Асмира слабо улыбнулась.
– Ты родился, – сказала она, – у тебя плов, ты женился – у тебя плов, ты умер – у тебя плов.