Я покосилась в сторону убежавшего читателя и махнула своему клиенту пистолетом, чье дуло буквально блестело от скепсиса:
– А теперь подними.
Он укоризненно на меня посмотрел и очень осторожно поставил ногу на стену вагона, а потом, коротко подпрыгнув, присоединил к ней вторую. Я выругалась.
– Если говорить научным языком, то ваш спутник не совсем прав. Это явление гораздо сложнее, но, объясняя вульгарно, конечно, можно и так выразиться, – пояснил мне голос, звучавший справа от меня из уст кого-то, кто так же заинтересованно, как и я, смотрел за передвижениями Майрота.
Я оглянулась и увидела призрака в двубортном пиджаке и пенсне, а еще с усиками, точь-в-точь как у моего бедового клиента. Он вежливо улыбнулся мне, отдав своей призрачной рукой знак приветствия и уважения странников. Я поздоровалась в ответ и, указав на Майрота, попросила поддержки:
– Но вы же согласны, что он выглядит как дундук на печи?
Прежде чем ответить, призрак внимательно оценил взглядом моего спутника, а затем вынес вердикт:
– Если вам так кажется, значит он вам нравится больше, чем вы того, молодая госпожа, хотите. Разрешите представиться: мастер Райлан. Университет Черных Дорог. Судебная психиатрия и пенитенциарная психология.
Я глубоко вздохнула и отдала знак Майроту спускаться.
– Ясно. Расскажите, что это за место?
– Люра! У тебя за спиной призрак! И еще один! Люра, их тут десятки! – завопил мой клиент с потолка, и я, обождав, пока он, грохнувшись в направлении гравитации и закрыв голову руками, немного успокоится, тихо ответила, четко артикулируя губами каждую букву:
– Это нормально для древних поездов. Они фонят воспоминаниями.
– Но я, с вашего позволения, не воспоминания, воинственная госпожа, – сообщил мне призрак в пенсне.
Я сочла своим долгом сразу же его поправить:
– Я библиотекарша. Библиотечное дело немного изменилось после войны.
– Чернильная госпожа, – поправился он, отдав изящный знак извинения, – мы – не воспоминания этого поезда. Мы его, если можно выразиться так… коллекция.
– Коллекция, да! – подхватила я метафору, краем глаза увидев, как в нашу сторону тянется все больше и больше полупрозрачных фигур обоих полов. – Всем известно, что многие локомотивы и вагоны коллекционируют запоминаемые ликрой сны…
– Нет, все не совсем так. Мы – коллекция образов не тех, кто ехал на этом поезде. Мы коллекция тех, на ком, если будет позволено выразиться, на ком этот поезд проехался сам.