Когда я подкатил к краю Блудова оврага, выяснилось, что сегодня туман пребывает в своей плотной ипостаси. Ну что ж, не в первый раз такое. Потихоньку-помаленьку начал спускаться. И с этой, и с той стороны склоны были достаточно пологими, а кое-где люди слегка помогли природе лопатами. Далеко не один я здесь хожу.
С каждым шагом становилось всё темнее и «молочней», я будто реально погружался в топлёное молоко. Совсем скоро видимость упала до полутора-двух метров. По ощущениям, уже почти спустился, как вдруг колесо обо что-то стукнулось, руль мотнуло, и велик всей своей массой резво рванул вниз. С криком «Мля-а-а-а, стой, падла-а-а!» я, держась за руль, проскользил по склону метров пять и… – о чудо! – сумел не только остановить этот грёбаный тарантас, но и сам остановиться. Меня аж в пот бросило. Как я не навернулся со всеми вещами… уф-ф!!! Осмотрелся… Ну, это такая фигура речи – «осмотрелся». На самом деле: вытяни руку – пальцев не различишь. То есть ни шиша не видно. Стой не стой, а двигать надо. Но для начала хоть ногой впереди пошуровать надо. Я снял рюкзак, поставил, оперев о него велик, пошатал конструкцию – вроде не падает. Сделав несколько шагов, практически на ощупь, я чуть в воду не влетел, вовремя тормознул.
– Это что ещё за хрень, – пробормотал я, – откуда здесь столько воды?
Я прошёл немного вправо, потом столько же влево, ничего не поменялось – вода. Много воды! Откуда столько? Ещё этот туман гадский! В такой плотный я и правда ещё ни разу не попадал. Ни черта не видно.
– Эй! Алё! У вас тут что, бобры-стахановцы завелись?! – крикнул я в плотную сырую взвесь. – Или потоп местного разлива, э?!
Туман ответил мне мертвящей тишиной. Да что там, казалось, даже звук, сорвавшись с моих губ, тут же растворился без всякого следа.
Бр-р-р! Меня аж передёрнуло, то ли от холода, то ли от нервов. Что-то напрягать меня стало это «белое безмолвие». Вот насмотришься всяких нехороших фильмов, где из подобного, по сути, совершенно безвредного природного явления всякая страсть Господня лезет…
«Так, – сказал я сам себе, – надо вылезти наверх и слегка подождать».
Карабкаясь по склону, я якобы в шутку бурчал под нос: «Вот говорила мне бабушка Алевтина: не ходи, Петенька, в туман». А на самом деле мне было страшно, и неосознанным таким, иррациональным страхом.