Но, не успев окончательно в них погрузиться, она услышала тихий шорох, и атмосфера в комнате изменилась.
Открылась дверь.
Морану наполнило удивление, и какое-то чутье, какой-то глубинный голос велел ей не шевелиться, не открывать глаз, чтобы не вынудить его уйти, пока он не сделал то, зачем пришел. А зачем он пришел? Посмотреть, как она спит, как уже делал однажды? Или поговорить, что пока казалось ей маловероятным?
Внезапно Морана остро осознала, что ее рук касается воздух, что грудь едва прикрыта одеялом, а нога, которую она забыла укрыть, обнажена до самого бедра. Она чувствовала, как подобие электрического разряда прошло по ее телу, по рукам побежали мурашки, пальцы на ногах покалывало, отчего по обнаженной ноге прошла волна тепла. Соски, один из которых почти виднелся из-под одеяла, затвердели.
Но, несмотря на все это, Морана не шелохнулась, даже не попыталась прикрыться, никак не дала понять, что вовсе не спит. Она дышала размеренно, усилием воли контролируя каждый вдох, намеренно держа свое тело расслабленным.
Она не знала, остался ли Тристан Кейн стоять у двери, вошел ли в комнату или приблизился к кровати. Не знала, что ему видно лучше: ее ногу или грудь. Она даже не знала, был ли тяжелый взгляд, который она ощущала на себе, настоящим или же плодом ее воображения. Однако она знала, что однажды он уже наблюдал, как она спит, только не ведала, как долго и с какого расстояния. Тогда она в самом деле спала. А сейчас нет. И ей хотелось узнать, что он станет делать, раскроет ли еще что-то о себе, когда думает, будто никто не видит.
Стараясь дышать спокойно и чувствуя, как сердце подскочило в груди, когда за окном прогремел раскат грома, Морана пыталась сдержаться и не сжимать пальцы, не прикусывать нежные губы, подавить дрожь. Ее губы горели под его пристальным ласкающим взглядом, под натиском его разума, повелевавшего им разомкнуться. Возможно, все это было ее фантазией, но отчего-то тот самый внутренний голос подсказывал, что он наблюдает за ней, тот же инстинкт пробуждал желание игриво выгнуть спину и сбросить одеяло.
Она этого не сделала.
Только лишь позволила себе ощущать этот обжигающий взгляд на губах, чувствовать жажду глубоко внутри и вспоминать о прикосновениях его губ.
В ней пробудилось что-то дикое, пылкое.