– Ну. А ты-то тут причем?
– А притом, что он нашел в моем лице козла отпущения. Я ему только
для этого и нужен.
Я рассказал Игорю свою историю.
– Послушай, так это неплохо.
– Почему?
– Ты можешь не только решить проблему с лабораторными работами, но
и денег заработать.
– Каких денег? – удивленно спросил я.
– Все просто. Боярский тебе говорит одну сумму, а ты профкому –
другую. А разницу кладешь себе в карман. Понял?
– Ты гений, Игорюха! А меня не накроют за такую махинацию?
– Делай все по уму и у тебя получится. Ты есть хочешь?
– Конечно, хочу. Я пока сюда шел, только о еде и думал.
– Пошли, я картошку жарю, поедим вместе.
– Пошли. Ты меня спас.
Из соседней комнаты послышался женский крик.
– Кто это? – спросил я Игоря.
– Ты помнишь Ольгу из 222 группы?
– Ну, помню, симпатичная девушка.
– Она вышла замуж за туркмена. Он ее почти каждый день воспитывает.
Даже по лицу бьет.
– А почему она от него не уйдет?
– Говорит, что любит.
– Она какая-то садо-мазохистка, неужели ей это нравится?
– Значит, нравится. Женщин трудно понять.
На следующий день я решил поехать к театру до начала спектакля. Приехал за полтора часа, подошел к вахтеру и спросил:
– Боярский не приезжал?
– Нет, ждите, – вежливо сказала все та же бабушка.
Ждать пришлось не очень долго. Михаил подъехал на белой «Волге», вальяжно вышел из машины и направился, под пристальными взглядами прохожих, к служебному входу.
– Михаил Сергеевич, это опять я, мне нужно с Вами поговорить.
Боярский оглянулся, внимательно посмотрел на меня:
– Мы разве встречались?
– Да я вчера подходил, Вы не стали со мной разговаривать.
– Не помню.
– Это очевидно, – нагло подколол я его.
– Пойдем в кафе, пообщаемся.
Мы зашли в кафе. Народу было много. Продавали кофе с молоком из бачка. Боярский заказал два напитка и кондитерские конвертики.
– Слушаю тебя.
– Я бы хотел, чтобы Вы выступили у нас в институте киноинженеров.
– Сколько?
– Сколько можете, – непонимающе ответил я.
– Я много могу.
– Ну и пойте на здоровье.
– Ты что, не понимаешь? Денег сколько?
– А сколько надо?
– Двести рублей. Я работаю один. Пою песни и рассказываю о тяжелых
буднях актеров.
– Хорошо, договорились
Боярский назначил время и день. Я допил кофе, съел булочки и отправился в профком обрадовать «культурного» работника.
У него было совещание. Я вызвал его. Он выскочил и говорит: