Он содрогнулся, утешаясь воспоминанием о бухгалтерше автобазы, которой остановили в Москве страшный лейкоз и ни копейки не взяли.
– Один глоток, – соблазнился Максим.
Перед унылым Алексеем Ивановичем разворачивалась широкоформатная декорация из бурых колонн, декоративных розеток и мрачной изнанки купола, не пугавшей ни нарядных женщин, ни деловитых молодых людей с сумками-мессенджерами, ни прощелыг, которые слонялись у табло, пряча глаза. Со всех сторон грохотали чемоданные колеса, и эта сутолока так тревожила Алексея Ивановича, что его не тронули басни о злодеях. Потом он неудачно поставил бутылку на парапет и пролил воду на джинсы.
– Ого, – Максим покосился на пятно, расплывшееся по штанине. – Она, по-моему, светится.
Алексею Ивановичу тоже почудилось, что ткань его заслуженных штанов переливается, но он с досадой отмахнулся.
– Я сам свечусь, – пробормотал он. – Мне пол-аптеки скормили.
Максим записал на обрывке чека адрес, Алексей Иванович прочитал: «улица Верхние Липки», и деревенский топоним, диссонируя с тревожным настроением, показался ему издевкой. Потом он сдал кепку дежурному по вокзалу, расстался с Максимом и прилип к транспортной схеме, расшифровывая головоломку из разноцветных линий и надписей.
Выяснив, что перепутал ветки, он вернулся на вокзал и заметил в углу продавца. Тот как раз разоблачился, скомкал накидку и засунул ее в урну. Алексей Иванович вспомнил Максимовы страшилки, похлопал веками, но дурмана не ощутил. Тогда он зашел к продавцу со спины и, взяв злоумышленника врасплох, строго выговорил:
– Ты что нам впарил, сукин сын? В рабы наладил?
Продавец, щуплый парень с оттопыренными ушами спокойно повернулся.
– Я вас пожалел, – возразил он серьезно. – Надеюсь, мне зачтется.
Алексей Иванович плюнул ему под ноги.
– Меня не получишь! – сказал он и погрозил продавцу кулаком. – Не жди.
Сделав свирепое лицо, он отправился искать проход, ведущий к другой ветке.
II
Через час к трамвайной остановке, на угол улицы, поразившей Алексея Ивановича названием – Верхние Липки – подъехала дребезжащая «Татра», из которой вышли двое. В одном из них, неприметном, но уверенном в себе господине, который щурил немигающие глаза, по-змеиному затянутые пленкой, Алексей Иванович, случись он рядом, опознал бы владельца пресловутой кепки.