– Девушка, русским языком говорят, вам в отдел кадров!
Собравшиеся забыли про Сергея Вячеславовича и покосились на возмутительницу спокойствия, чье лицо наполовину закрывала медицинская маска.
– Извините… – пролепетала несчастная.
Это была невысокая девушка, одетая без столичного шика. Ее эластичные леггинсы, пиджачок с турецкого базара и кофточка со шнуровкой демонстрировали отсутствие фантазии, а из пучка, стягивавшего прилизанные волосы, не выбивалось ни пряди. Подхватив дорожную сумку, она забилась в угол и вытерла слезы. Достала носовой платок. Как только она стянула маску, к ней, как по команде, повернулись все присутствующие. Сам Вячеслав Павлович забыл о невзгодах и замер с открытым ртом.
Девушка была не просто хороша – ее неестественная красота сражала наповал самых толстокожих зевак. Ее лицо было возмутительно безупречно, и любой, кто смотрел на это чудо золотого сечения, замирал с оторопелым вопросом: «Неужели так бывает?..»
В воздухе повисла неловкость. Красавица тут же нацепила маску, втянула голову в плечи и кинулась на улицу, а Эксперт – единственный, кого не тронуло ее очарование – по-прежнему разглядывал лоджию.
– Спит, но не всегда, – сказал он, наблюдая, как отшельник надел очки и распластался по витрине, точно пытался выставить стену клетки. – На женщин реагирует.
Он сделал знак Николаю Николаевичу и направился к машине, которую уже подали к подъезду.
III
Евгений Семенович С., доцент кафедры высшей математики, пулей вылетел из дома на улице Верхние Липки, опаздывая на работу. С утра его томила тяжесть в голове, и он, опасаясь раскочегаривать тонометр, чтобы не пугаться высокого давления, догадывался, что его плющит гипертония, но кому-то надо было гулять с Рексом.
Когда они с Рексом возвращались домой, на них ополчилась тронутая соседка, заявлявшая, что в подъезде кто-то нагадил, и что Рекса следует усыпить без хозяйского согласия. Евгений Семенович понимал, что эта чушь не стоит выеденного яйца, но все равно разволновался, и его даже зашатало, когда он открывал ключом дверь.
Дома он застал очередной скандал. Зять Матвей к тому времени убрался на работу. Младшая дочь Соня, наконец, проснулась, а старшая, Мара, столкнувшись с сестрой на кухне, подняла крик из-за какой-то ерунды. Евгений Семенович застал конец ссоры, когда разгоряченная Мара кидала сестре отвратительно грубые слова, а бежавшая в прихожую Соня натягивала туфли. Он со страхом просмотрел в неподвижное Сонино лицо, и дочь исчезла за дверью, а Евгений Семенович побоялся предположить, куда она идет и в каком виде вернется.