Каковы шансы, что моей родственной душой окажется маньяк, преследующий людей в лесу? Но и с каких пор жертвы разгуливают по нему с мечом? Да и как та рука смогла врезаться в его грудь и пробить ее? На мгновение мне показалось, что я видела острые нечеловеческие когти, но в тоже время воспоминания подкидывали мне сильную мужскую руку, чей мизинец обхватило литой перстень с какой-то печатью, кажется, птицей.
Я прокручивала эту сцену в голове снова и снова, находя все больше странностей, пока в какой-то миг не решила, что очередной сон все расставит по местам.
В этот раз я собиралась в постель, как на сражение. Сделала короткую разминку, приняла быстрый душ и долго смотрела на себя в зеркале, пытаясь настроиться на то, что сегодня кошмары могут повториться. Нырнула в постель, пока меня не оставила храбрость и закрыла глаза, почти благодарно принимая обволакивающую темноту.
***
Она была красива. Темные локоны рассыпались по обнаженным плечам и груди, прикрытой струящейся тканью. Она смотрела на огонь в камине, и яркие блики отражались в ее темных, почти черных глазах. Комната утопала в сумерках, но я успела разглядеть силуэты мебели: в нескольких шагах возвышалась огромная кровать, пара кресел возле камина, добротный комод возле окна.
– Ты рано, – промолвила она, поворачиваясь ко мне и расплываясь в улыбке. – Хотя, признаюсь честно, я уже соскучилась.
– Разве пристало жрице Эстиды испытывать что-то столь приземленное? Разве не должны твои дни проходить в восхвалении и поклонении Богине? – Усмехнулась я, кладя левую руку на спинку одного из кресел. Блики камина тускло отразились на литом перстне, украшавшем мизинец. В этот миг меня пронзил укол беспокойства, и вдруг пришло четкое понимание, что я снова лишь сторонний наблюдатель, и эти воспоминания принадлежат не мне.
В этот раз все было по-другому. Мое сознание не было поглощено чужим, и я четко ощущала свое внутреннее «Я», а ранее незнакомая речь стала понятной, словно я говорила на этом языке всю свою жизнь.
– Богиня не нуждается в восхвалении, она выше этого. И мы ей не поклоняемся, а чтим ее, как мать. Я знаю, ты зол на нее, но поверь, она желает лучшего для каждого…
Я/он прервал поток слов взмахом руки.
– Достаточно. Ты знаешь, я пришел не затем, чтобы говорить о вере.
– Я знаю, что разговоры тебя не особо интересуют. Ни о вере, ни о чем-либо другом.