Я неизменно просила матушку рассказывать о гейше, воочию представляя себе ту роскошную жизнь, которая всегда оставалась для меня благородной тайной. Уж не догадывалась ли мать о моей грядущей судьбе?
О, если бы в те наивные времена невинности я хоть краешком глаза заглянула в будущее и увидела бы всю правду своего невероятного пути! Конечно, я едва ли могла предугадать, что спустя пару десятков лет стану одной из величайших гейш Шинмати и буду жить посреди несметных сокровищ, учтиво развлекая важных господ…
Я до сих пор ощущаю жуткий, леденящий душу страх, когда вспоминаю события той поворотной ночи. Наша хижина была погружена во мрак – лишь тусклый отсвет очага робко трепетал в дальнем углу. Родители сидели в напряженном молчании, держа друг друга за руки. Братья смотрели прямо перед собой непроницаемыми взглядами. А я растерянно озиралась по сторонам, не понимая причины этой звенящей тишины.
Тишина вскоре стала невыносимой. Прервал ее отец, обратившись ко мне дрогнувшим голосом:
– Доченька, ты уже большая девочка, и тебе следует узнать одну важную вещь… – он сделал паузу, а затем продолжил едва слышно. – Нынче ночью к нам пришел посланник из Осаки и предложил весьма щедрое вознаграждение. За тебя, моя ненаглядная.
Эти слова вонзились в мое неискушенное детское сознание острыми клинками. Холодные мурашки пробежали по спине, сердце бешено забилось. Я растерялась от смутного ужаса и непонимания.
– Он говорит, будто ты удивительно красива, дитя мое, – подхватила мать, и из уголков глаз у нее хлынули непрошеные слезы. – Твое место, мол, не в этой глуши, а в богатых чайных домах Осаки, куда стекается весь цвет благородного сословия. Ты должна заслужить лучшую участь, а не томиться здесь в убожестве.
– Довольно! – оборвал ее решительный возглас отца. – Позвольте сказать мне.
Он обратил ко мне бесстрастное лицо и произнес с невероятным хладнокровием:
– Мико, мы продали тебя в окайя.
От этих простых слов кровь застыла в моих жилах. Мир будто замер и обрушился огромным ледяным грузом на плечи. Я окаменела и лишь распахнула глаза, не в силах поверить услышанному.
– Что же такое эта окайя? – голос сам собою вырвался из онемевших уст.
– Окайя – это нечто вроде школы, где обучают юных дев искусству услаждать знатных господ в чайных домах Осаки, – пояснил отец. – За это нам заплатят хорошие деньги – достаточно, чтобы расплатиться с долгами и снова встать на ноги. – Он помолчал и добавил: – Однажды ты вернешься к нам богатой и всеми уважаемой дамой.