– Наверное, любви. А ты?
Она тяжело вздохнула. А после замолчала почти на минуту, рассматривая море.
– Я тоже хочу любви. – Наконец-то тихо сказала она.
– Зачем ты согласилась с ним на сделку, если могла выйти замуж? – Также тихо спросила я.
– Кошка, нельзя кого-то заставить полюбить тебя. Да и ты спрашиваешь, почему я променяла ответную любовь с тобой, на безответную? – Она подняла брови и посмотрела на меня.
Я глухо усмехнулась, но ничего не ответила. Я всегда боялась говорить ей, что люблю. Боялась, что в какой-то момент произойдёт то же самое, что и с остальными. Она умрёт.
Для меня любовь – это как возвращение домой после долгого дня, когда все невзгоды и проблемы остаются за порогом, потому что там тебя ждут, заботятся о тебе и готовы отдать за тебя жизнь. Это чувство напоминает мне тихую и спокойную поверхность озера, затаившегося в глубоких глухих лесах. Вода в озере такая чистая и тёплая, словно парное молоко, и находясь в ней, хочется забыть обо всём на свете и просто навсегда остаться в этой бесконечной нежности. В той, где больше никого нет, где никто не сможет потревожить твой покой, только тихое пение птиц напоминает о том, что ты всё ещё в этом мире.
– Я люблю тебя. – Ещё тише сказала я, боясь, что судьба услышит мои слова.
– И я тебя люблю, кошка. – Мягко улыбнулась она. – Если ты думала от меня так избавиться, то боюсь тебя расстроить. Это не так просто.
Я рассмеялась, искренне и непринуждённо. Но в глубине души мне было не до смеха, я надеялась, что она права.
Глава 4 «Где, что и когда?»
Я проснулась резко, словно меня выдернули из сна самым наглым образом. Болело всё тело, в особенности челюсть, словно мне пару раз туда врезали. Глаза было почти не разлепить, а лёгкие болели так, словно на них были синяки. Я лежала на небольшой мягкой кровати. Голова была затуманена, и только спустя пару минут, на меня обрушились воспоминания. Я резко подскочила, что явно было сделано зря, ноги подкосились, тело сразу же заныло, я отшатнулась и села обратно на кровать. А после оглядела себя. Белокурые волосы были влажными и спутанными, а ещё грязными и свисали сосульками. На коленях была содрана кожа, так же как и на костяшках пальцев. Моя одежда исчезла, вызывая лёгкую панику, которая только усилилась, когда до меня дошло, что на мне – мужская белая рубашка. Моё лицо было таким пустым, не выражая никаких эмоций. Я даже перестала дышать на пару минут. Рубашка свисала с меня, доходя почти до колен. Лёгкий запах цитруса и мяты окутывал, как самое удобное одеяло в мире, но я быстро отодвинула, эти мыли от себя.