Я все говорю о других, а вам, наверняка, интересно услышать побольше обо мне. Если вам не хватило предыдущих дневников, стоящих на полке – добро пожаловать в жизнь Лиама Зузака.
Главное, что вам нужно обо мне знать, – я ни разу не был в центре Памяти. За 30 лет я встречал лишь одного хроника. Уверен, нас куда больше, но собираться вместе – все равно, что справлять нужду в общественном месте, слишком заметно и чревато последствиями.
Я работаю в книжной лавке пять дней в неделю. Здесь можно найти все от не очень дорогих бумажных книг (я все-таки хочу их продать) до деревянной мебели и одежды. Мой товар, как я и сам, интересен для просмотра, но не для постоянного использования.
Магазин достался мне от бабушки, тоже хроника. Для членов семьи у меня выделена отдельная полка. Там четыре дневника с 12 по 16. Воспоминания об их жизни для меня так же ценны, как и мои собственные. Даже воспоминания об отце. Все, что я от него слышал, уместилось на три странички. Он ушел, когда мне было 5. Направился в центр Памяти за очередным знанием о двигателях и не вернулся. Какое-то время я искал его в нулевом квартале. Но как бы далеко ни заглядывал за ограду, так и не нашел.
Интересно, сколько людей меня забыли? Сколько отдали кому-то другому воспоминания о некоем друге, парне, прохожем? Это не имеет значения. Главное я всех помню.
Кажется, я немного сбился. Простите меня за это. Теперь, когда я поплакался вам в жилетку, продолжим разговор о Викторе.
Каждый четверг в половине восьмого Виктор приходит ко мне в магазин. Он не хроник. В его воспоминаниях полно заплаток и невидимых швов от аппарата памяти, но он относится ко мне как к равному. Виктор всегда говорит, что чувствует себя, будто во сне, приходя в мой магазин. В старом, дореволюционном сне, где, если что и забывается, центром не восполняется. Но сегодня все было иначе…
Он вошел без стука, закрыл за собой дверь и, не снимая плаща, тут же направился ко мне. Я почувствовал дрожь, исходящую от его рук, когда он коснулся моего плеча. Видел эту дрожь, когда обернулся и столкнулся с его бледным лицом. Он удерживал меня на месте, будто боялся, что я убегу. После долгих уговоров мне удалось усадить его в кресло и всучить чашку травяного чая.
На вопрос: “ – Что случилось?”
Он мотнул головой, будто хотел отделаться от мыслей, которые привели его ко мне. Последний раз я видел Виктора таким, когда он получил отказ от центра.