– Пожалуйста! Послушайте! – прошу я, когда он тянется к ручке двери. Юдин раздраженно вздыхает, но смотрит на меня. – Вы ведь все равно будете нанимать няню. А зачем тратить деньги? – тараторю, потому что не знаю, сколько времени он готов меня слушать. Вижу, что Святослав Михайлович начал прислушиваться. Тогда я быстро вытираю слезы и впиваюсь взглядом в его глаза. – Я могу присматривать за ним. Быть его няней. Пожалуйста, соглашайтесь. С чужой няней он будет постоянно плакать и доставлять вам дискомфорт. А со мной он почти никогда не плачет.
Закончив, я до онемения пальцев сжимаю свою сумку, а Юдин прищуривается.
– Ладно, – произносит он, и с моих плеч как будто сваливается огромная гора. – Так еще и деньги отработаешь, – ухмыляется он.
– Они мне не нужны, – отвечаю, качая головой. – Я потратила совсем немного, остальное могу вернуть.
– Мне они тоже не нужны. Лучше купи себе одежду. – Он брезгливо кривится, окидывая меня взглядом. – Одета как оборванка. Мать моего сына не может так выглядеть.
– Хорошо. Я сделаю все, что скажете.
– Но взятые деньги ты все равно отработаешь. Днем будешь присматривать за нашим – моим – сыном, а ночью греть мою постель. Садись в машину.
Я подбегаю к задней дверце и уже хочу распахнуть ее, как голос бывшего босса меня останавливает.
– И кстати. Засунь себе свои чувства куда подальше. Я в них не нуждаюсь.
Проглотив обиду, киваю и распахиваю дверцу. Максим буквально выпрыгивает мне на руки.
– Мама! – рыдает, икая, и обхватывает мою шею ручками.
Я крепко прижимаю сына к себе и целую заплаканное лицо.
– Все хорошо, мой маленький. Все в порядке. мама рядом. Не плачь, малыш.
– В машину! – рявкает Юдин, и я, ухватившись за ручку внутри, подтягиваюсь и с трудом забираюсь в огромный автомобиль.
Как только захлопываю дверцу, громила, забравший Макса, заводит машину, и мы выезжаем с парковки больницы. Я бросаю туда взгляд. Человек пятнадцать зевак провожают нас заинтересованными взглядами. А мне хочется наорать на них. Что за манера глазеть на чужую беду, но не сделать ничего, чтобы помочь? Отвратительные, мерзкие людишки, для которых собственные впечатления важнее помощи нуждающемуся.
– Ему нужен какой-то специальный корм? – спрашивает Юдин, пока мы едем по городу в сторону его дома.
– Кому? – спрашивает водитель.