Я сижу и смотрю в окно. Отвернувшись от всех. Они снова что-то злобно шепчут и недовольно бубнят у меня за спиной – это их нормальное состояние. Все те пять лет, что я их знаю. Они как всегда обсуждают меня (ведь других-то интересов нет), но теперь мне все равно. Я словно отрешилась от того, что происходит вокруг, от этих злобных гиеньих оскалов позади меня. Пусть скалятся. Я только сейчас в полной мере прочувствовала, как они мне надоели. Я закрыла глаза.
«Не хо-чу боль-ше ви-деть их ли-ца,» – отчеканивая каждый слог, мысленно произнесла я.
Смешно, что я надеялась на их благоразумие и совесть. Которые, очевидно, должны были в них проснуться, как по мановению волшебной палочки… Я поняла, что этого не случится никогда.
А еще я мечтала утереть им носы. И даже казалось, что у меня это получается. Но сейчас, вот только сейчас, я внезапно поняла, как я устала. Я не могу здесь больше находиться – ни одного дня! Здесь, в этом салоне, где грязными жирными потоками со стен стекают сплетни. Они давно пропитали насквозь эту пошарканную офисную мебель.
Да, я устала. Я больше не желаю обличать и мстить, выводить кого-то на чистую воду. Я не хочу, чтобы обнажилась и, наконец, всем стала видна их истинная звериная сущность, пока известная только им и мне. Мне все равно. Мне правда все равно. Вместо этого я хочу встать и, не бросая прощального взгляда (о, они не стоят даже прощального взгляда!), просто встать и – в этой же одежде, не заезжая домой и не собирая чемодан, – просто отправиться в аэропорт и улететь отсюда навсегда. Не обернувшись. Безвозвратно.
Я хочу достать себя из жизни этих людей, вытащить, как занозу. Меня никогда здесь не было. Они никогда не знали меня. А я никогда не знала их.
Я сидела и смотрела на деревья, которые напоминали мне о городе моего детства. Я снова хотела стать маленьким беловолосым ребенком, у которого впереди вся жизнь – светлая, счастливая… Не такая, какой она в итоге получилась… Я остро ощутила, что хочу переиграть всю свою жизнь, все эти бессмысленно прожитые годы… Потраченные вот на это…
Не помню, сколько я так просидела. Вывел меня из состояния задумчивости звук открывающейся двери, которая вела в кабинет директрисы. Я не стала оборачиваться. Я итак знала, что она торчит там наверху, на лестнице, смотрит на меня. Чувствовала кожей.