Не меньше беспокоила и Мэвис. Какого черта он связался с этой прошмандовкой? Дилан был прекрасно осведомлен, что черноволосая бестия ее недруг номер один.
Прошел еще час. Ева успела принять душ, привести дом в порядок, а вместе с тем и мысли. Девушка отбросила произошедшее в студии в самую дальнюю ячейку памяти. Внутреннее дитя продолжало цепляться за их с Диланом юношество.
Юношество «до» – ведь девушка была уверена, что он ее простит. Рано или поздно Дилан обязательно это сделает.
Он вернулся, как и планировалось. Привычные атрибуты: пышный букет цветов, мерцающая сталью уверенность в тоскливых – тоскливых ли? – глазах.
– Прости, – выпалил он. – Мне правда очень жаль!
– Дилан, милый. – Услышанное грело душу, и модель легонько, практически невесомо погладила его по щеке; будто опасалась, что картинка перед ней всего-навсего мираж.
– Я правда недостоин тебя, – выдал Клейман, прижавшись к хрупкому девичьему телу. – Я самый плохой парень.
– Не говори ерунды.
– Просто… я жутко устал. Я… я так сильно ненавижу себя за эту травму! Ненавижу себя и свою жизнь.
(Ты же понимаешь, что отчасти в наших ссорах виновата ты?..)
Она закусила нижнюю губу. «Нет, это меня ты должен ненавидеть, меня!» – истошно кричало подсознание. Благо ей хватило ума ничего не озвучивать.
Ева задрожала, не в силах унять вихрь чувств. Беды в ее глазах обрели неописуемо сильную мощь, и не было никого, кто смог бы хотя бы утешить. Она одна-одинешенька – разразилось в ее голове ясной молнией в присутствии горячо любимого Дилана Клеймана.
Что-то рушилось. Неизбежно и очень медленно.
Актер почти против своей воли шагнул к ней. Она тихо вздохнула, поникнув в объятиях обидчика. Но никакого облегчения в ее теле не наблюдалось: мышцы напряжены и натянуты, словно гитарные струны. Клейману стоило бы испугаться, однако ему ли не знать, что Ронан никогда и ни при каких обстоятельствах не пойдет против него?
– Все будет замечательно! – уверенно произнесла она, избегая прямого взгляда Дилана. – Я сделаю так, чтобы вернуть тебе былую славу!
Дилан хотел отстраниться, на что Ева сжала его в объятиях еще крепче. Бороться он не стал. Во всяком случае, не в столь важный момент.
– Ты правда сделаешь это? – В его голосе Ева уловила нотки радости.
– Обещаю!
Несмотря на клятву, ее обуревало неведомое желание уйти.