Не хочешь – заставим, не можешь – научим?
Вот это я по уши погряз во внезапном отцовстве.
– Подождите, мы так не договаривались…
Мое возмущение перебивают залпы фейерверков за окном. Ночное небо озаряется яркими искрами, которые осыпаются на землю вместе с белыми, кружащимися снежинками.
Волнуюсь, как бы от громких звуков не проснулась малышка. Она ерзает, морщится, не отпуская мой палец, но глазки не открывает. Свободной ладонью я накрываю ее животик и с ужасом отмечаю, какой огромной выглядит моя лапа на ребенке. Замираю, боясь пошевелиться.
Великан, ты на хрена вообще к крохе полез? Кира же убьет в случае чего…
Как назло, акушерка куда-то делась. Я не заметил, когда она выскользнула из кабинета. Кинула молодого отца, неопытного и вообще… фиктивного, на произвол судьбы.
– Да уж, с Новым годом, – бубню в пустоту перед собой. – С новым счастьем, что ли, – опускаю взгляд на новорожденную и усмехаюсь.
На часах полночь, где-то на другом конце коридора дежурные медики поздравляют друг друга с Новым годом, а я стою над кувезом, успокаивающе поглаживаю чужую дочку и не могу бросить ее одну. Словно она и правда мне родная.
Кира
– Вот так… да… кхм-м, – грубый голос срывается в хрип, и я с трудом узнаю в нем всегда бархатный и мягкий баритон моего мужа. Сейчас Макс приглушенно рычит, как раненый зверь. Может, ему плохо? Съел или выпил что-нибудь не то? – Вот так хор-рошо-о, – противоречит моим предположениям, словно намеренно спорит со мной.
Подобрав юбки свадебного платья, толкаю дверь в подсобку, откуда доносятся странные звуки. Застываю на пороге, не в силах сделать шаг.
– Да-а, детка, какой кайф! – продолжается монолог, от которого мне хочется закрыть уши руками и заорать что есть мочи. – М, тоненькая талия. И никакого пуза, – вслед за гадкой фразой раздается мерзкий смех гиены.
Не верю собственным глазам! Сердце разрывается и истекает кровью.
Передо мной – любимый муж, сомнений нет. Сквозь слезы различаю его выстриженный затылок, сгорбленную спину, облаченную в белую рубашку с проступившими пятнами пота, зад и напряженные от «ударного труда» бедра, на которых застряли те самые брюки, что мы покупали вместе на нашу свадьбу.
– М-макс? – сипло выжимаю из себя, с трудом сохраняя равновесие.
Это, безусловно, он! Мой законный супруг и отец нашего будущего ребенка. Только вместо того, чтобы целоваться со мной под громогласное «Горько!» в банкетном зале, он пристроился сзади к какой-то бабе и неистово таранит ее. Она извивается, как гадюка в эпилептическом припадке, поворачивается в профиль, вжимаясь щекой в стену, теряет цветной парик, из-под которого показывается блондинистый кучерявый хвост.