Когда Клара и Мария вышли из второй комнаты, Клара была серьезна как никогда.
– Ну, что там?
– Там тайник, – спокойно заявила Клара. – В целых две балки.
Тут остальные не выдержали и бросились проверять. И вскоре убедились в сказанном: первая классная комната была длиной в шесть отсеков, разделенных балками. Вторая меньше и использовалась для хранения сломанных стульев и другой ненужной мебели – девочки насчитали в ней только пять балок. А в коридоре их было тринадцать. И если глаза их не обманывали, то между классами было расстояние, скрытое ото всех.
– Это чулан с сокровищами, – пропищала Марыся. – Я чую сокровища!
– Или чей‑то иссохший труп! – сказала Данка страшным голосом.
– Или головы жен Синей Бороды, – заключила Юлия, задыхаясь от ужаса и восторга.
Они повизжали и принялись за поиски входа. Этот конец коридора редко использовался для занятий, а учениц в пансионе все еще было слишком мало, чтобы наполнить его от крыши до подвала назойливым присутствием. Провозившись несколько дней – девочки ответственно оставляли караул, чтобы никто не застукал их за поисками, – им удалось нащупать очертания чего‑то, напоминавшего дверь.
Косяк той двери был сровнен со стеной шпатлевкой, а сама дверь укутана несколькими слоями обоев – в ромб, в цветочных гирляндах, в полоску – и, наконец, выкрашена однотонной краской, навевавшей тоскливые мысли о больнице. Когда весь этот бумажный пирог начал сдаваться под натиском девичьих пальцев и отходить от стены, взглядам второгодок открылся уголок черного дерева.
Я помню, о, я помню тот миг! Будто воздух хлынул в грудь, до того стиснутую ледяной водой.
Они испугались. Уже тогда в их хорошенькие головки закралась мысль, что их захватывающее приключение может обернуться жуткой сказкой.
– Черная дверь, – взвизгнула Юлия. – Бежим!
И она побежала, только разнеслось по пустынным коридорам особняка ее возмутительно громкое топанье.
Остальные же застыли, будто завороженные. Им было страшно, но тот страх был сладким, темным и вязким, как гречишный мед. Они стояли, в изумлении разглядывая уголок двери, за которой, казалось, пряталась величайшая тайна жизни и смерти.
Дана первой решилась прикоснуться к ней снова. Она потянула на себя лоскут обоев, и он поддался, влекомый вниз собственной тяжестью, обсыпав смуглую руку девочки колючими хлопьями краски. Вот показались полированная рама и матовая филенка с налипшими лохмами густой паутины, а Данка будто впала в транс, она все тянула и тянула…