Остальные свечи Кася поставила на пол, прилепив их растопленным стеарином. На лица девочек легли широкие мазки оранжевых теней. Огонь подчеркнул скулы и провалы глаз. Смотреть друг на друга стало неприятно, будто все разом нацепили страшные маски.
Кася казалась увлеченной как никогда. Прилепив к паркету последнюю свечу, она уселась прямо на пол, поджав под себя ноги, и протянула руку Магде:
– Садитесь в круг. – Она смотрела снизу вверх. Магда медлила. – Вы сами хотели. Ну же, скоро полночь… Я чувствую, как они приближаются, летят над лесом, над деревней. Шепчут беззвучно, высматривают свечи в темных окнах. Дай мне руку, Магда! – потребовала Кася.
Магдалена порывисто ухватилась за холодные пальцы Каси и опустилась рядом с ней.
Остальные по очереди последовали ее примеру и соединили руки. Круг замкнулся. Ночь стояла лунная, безветренная. Только поскрипывала приотворенная створка, ноябрьский воздух покачивал на ледяных ладонях огоньки свечек.
– Надо было вина достать, – буркнула Юлия.
– Шш, – прервала ее Кася. – Молчите.
Она запрокинула голову, подставив свету свечи горло с бьющейся жилкой. Ее ресницы бросали дрожащие тени на щеки, глаза сумрачно поблескивали.
– Я прочту молитву, а вы подумайте о своих почивших родных, – продолжила она и строго посмотрела на притихших одноклассниц: – И никому не сметь смеяться, иначе они оскорбятся и никогда – слышите? – никогда больше не придут к нам.
Она зашептала что‑то, лишь отдаленно напоминающее привычную молитву. Больше было похоже на свободное изложение поэмы Мицкевича [2] с редкими вставками из Писания. Но девочкам ее таинственный шепот показался достаточно внушительным. Они сосредоточились на том, что Кася велела сделать: вспомнить об умерших предках, к которым и следовало обращаться в ночь Осенних Дзядов.
Магда ясно помнила только бабушку, которая скончалась два года назад. Бабушка была женщиной чопорной, «старой школы», как она сама выражалась. Она дарила Магде кукол, в которых нельзя было играть, и конфеты, которые нельзя было есть.
Приезжая в дом отца, эта рухлядь в страусовых перьях и бриллиантах складывала руки в перчатках на набалдашник трости и подзывала Магду к себе. Потом она хватала ее за подбородок и вертела, поворачивая то одной, то другой стороной к яркому свету. Вывод всегда делала один и тот же.