– Нет, что вы! Ни в коем случае. Не хочу, чтоб у вас были из-за меня проблемы.
О, моя основная проблема – это ты, Уильям Хьюз. И потом, когда мы разойдемся в конце дня по своим номерам, я постараюсь что-нибудь сделать со всем этим, обещаю!
Звонок от мамы – сколько бы не было тебе лет – всегда такая особая проверка на вшивость. Авось не выдержишь, да и расколешься наконец-то? А о чем колоться? О том, что и так известно, обговорено, пропсиховано и мною и ей.
– Как ты устроилась? – начинает издалека, но чуйка меня еще ни разу не подводила, и за стандартными вопросами последует то, чего мне хочется избежать.
– Нормально, мам. Все очень даже неплохо. Команда отличная, все такие дружелюбные, милые. Мало кто обращает внимание на мой акцент, – я тараторю, нервно поглядывая на волшебную красную кнопку отбоя.
– Хорошо. Хотя, я не знаю, чего ты так за свое произношение цепляешься. Паш, – мама, как всегда в такие моменты аппелирует к папе, – Ну хоть ты ей скажи! Извелся ведь ребенок. У тебя идея-фикс, Аля. – Мама хмурится, и мое сердце дает такой марафон прямиком в пятки, что я неосознанно вытягиваюсь в напряженную струну. Вот оно, – И не единственная идея-фикс! Даже не так! Блажь, Алиса. Я читала список гостей. Он ведь там? Да?
– Да, – к чему отпираться? – Да, буквально за стеной. Мама…
– Нет, послушай меня, пожалуйста, – голос мамы приобретает металлические нотки, – тебе не кажется, Алиса, что такие вот заскоки не очень по возрасту тебе? Нет? А мне кажется, я даже в этом уверена. Это к лицу девочке, девушке, но ты взрослая женщина. И не вздумай жертвовать всем, что у тебя есть! Ты многого добилась, и из этой своей работы должна вынести только опыт, а не позориться там. Ты меня поняла?
– Мам… – я откашливаюсь, надо со всем этим что-то делать, – Честно, я работаю. Я сегодня весь день на ногах, мне даже некогда думать о чем-то, кроме фестиваля. Я не расклеиваюсь, не схожу с ума, просто выполняю свою работу.
– Алька, – это вклинивается папа, мягко отодвигая маму от монитора, – Да подожди ты, мать. Алька, держись! Ты же у меня закаленный боец, а лицо сейчас, как у сопливого новобранца. И дело не в том, чтоб не опозориться. Ты билась, за знания, умения. Да, дурила в универе, но кто не дурил? Но потом-то взялась за голову…
– Вот-вот, – не унимается мама, – Про голову ей напомни, Паша!