Охваченный безумной яростью, ребенок крушил мебель, сопровождая буйство обидными выкриками. Другие дети, крича, отвечали ему.
Фанни вскочила; она так разволновалась, что Жак счел необходимым ее успокоить.
– Прошу! Держи себя в руках! Оставайся тут!..
Он крепко сжал ее руку, и она его послушалась и не пошла за ним. Но когда Жак вышел, на ее прекрасном лице появился отпечаток жуткой детской ярости, и, уподобившись ссорящимся детям, принялась швырять вещи и рыдать.
Именно в этот момент вошел Жак, он был потрясен.
– Фанни, милая моя, тебе нехорошо?
Он обнял ее и стал баюкать, словно маленькое нежное дитя.
– Это все пустяки, дорогая Фанни, просто пустяки!..
Наконец она успокоилась и с трудом произнесла:
– Это ужасно… Его могли услышать… наши гости…
– Да нет же, нет, успокойся…
– Вы хотя бы отлупили этого гадкого Франсуа?
– Конечно, нет!.. Я просто сказал: «Ты прав, Франсуа, твой папа непременно вернется в свой прекрасный замок, но нам придется сказать ему, что ты очень плохо себя вел». Эти слова заставили его замолчать. Мне ведь нужно было его заткнуть. Вы ведь этого хотели?
– Вы всегда правы, Жак, – произнесла Фанни голосом, внезапно ставшим необычайно сладким, и смахнула с глаз – ее веки невероятной красоты отливали голубизной – слезы.
– В этой выходке Франсуа виновата глупая фройляйн, – продолжал он, – она забавы ради ссорит малышей между собой. Говорила мне мадемуазель Эльер: «Вы скоро поймете, что с Лидией придется распрощаться».
– Никогда! – запротестовала Фанни. – Я сама выбрала Лидию, и она очень любит нашего Жако. А ваша мадемуазель Эльер думает только о Жермене и о своем любимом Франсуа. Неужели вы считаете, что я такая дура, darling?
– Мне очень хочется, чтобы дети не ругались.
– Не стоит желать невозможного, дорогуша. Господи! Как я постарела из-за всех этих переживаний! Позвольте, я вернусь к своему туалету, а вы отправляйтесь одеваться.
Она выставила мужа за дверь, а когда он ушел, с ней снова случился нервный приступ. Затем Фанни позвала горничную и потратила целый час, наводя порядок.