Король постоял немного и направился к статуе Колумба, возле которой уже собиралась группа. Утром он даже не заметил этот монумент.
Казалось, с тех пор, как он покинул автобус, прошло много дней, а не несколько часов. Он так погрузился в жизнь города и так сроднился с ним, что было грустно уезжать отсюда. Почему ему было так хорошо в Барселоне? Неужели дело только в солнце, море и вине? Или город открыл старую как мир истину: умей радоваться простым вещам и довольствоваться малым?
Согретый солнцем Барселоны, Король пообещал себе: «Я должен сохранить это тепло!» А еще он подумал: «Летом навещу родителей». Последние пару лет Королю было жалко тратить отпуск на родное захолустье. Но встреча с Лусией заставила взглянуть на все по-другому: он тоже захотел ощутить себя где-то «своим» на все сто процентов.
«Хорошо бы погулять по знакомым улицам с утра и до вечера, как когда-то в детстве!» – решил Король, подходя к своей группе и улыбаясь до ушей. За день он успел по всем немного соскучиться.
– А это что за шрам? – сиплый возглас у самого уха заставил пассажира подпрыгнуть от неожиданности. Он невольно ощупал руками лицо и шею. – Да не у вас, а вон там, внизу, – навалившись на его плечо, чтобы лучше видеть, сидящая рядом женщина указала подбородком в сторону иллюминатора. Самолет шел на посадку, и сквозь редкие облака можно было хорошо различить очертания города.
– А, это? – проводя пальцем линию на стекле, уточнил он. – Это проспект Диагональ, он проходит почти через всю Барселону.
– Тоже мне придумали. Так изуродовать лицо города! В крестики-нолики заигрались?
Тактом Аделаида Хулиевна не отличалась. Надо сказать, она в принципе мало чем отличалась, кроме низкого голоса и незаурядного для красного паспорта набора букв. Родом из семьи советских заводских рабочих, она до самой пенсии проработала учительницей истории в небольшом южном городке. Возможно, она бы никогда так и не отважилась покинуть его, если бы не письмо, вот уже несколько ночей не дававшее ей покоя.
«Какие они нам родственники? Если даже твой отец потерял с ними всякую связь, то для нас они и подавно чужие люди», – не шли из головы слова матери, произнесенные много лет назад.
Город встретил ее ярким июньским солнцем и порывами влажного ветра, полного непривычных запахов. Устроившись на заднем сидении черно-желтого такси, она протянула водителю конверт, на обратной стороне которого аккуратным почерком было выведено «Manuel Martínez» и адрес в районе Сан Марти.