Помню тот день, когда приятная эйфория от выпитого алкоголя охватила не только тело, но и разум, я уснул прямо на асфальте, опираясь на бетонную стену. Лицо моё было закрыто капюшоном и сознание моё начало проясняться лишь когда ветер стал ласкать моё лицо, обжигая своим холодом даже сквозь мою бородку.
Чтобы не обмочиться, я едва сдерживал мочевой пузырь. Пожалуй, больше чем сходить по-маленькому, мне хотелось влить в себя то, что поможет мне протрезветь. Наделать в штаны – не впервые для меня; чувство похмелья – также. Все мои мышцы обхватила сильная судорога. Губы мои онемели от обезвоживания, их начало сводить неприятным спазмом. Я мог только стонать и умолять редких прохожих дать немного денег или воды.
Я уже лежал на асфальте, умирая от сухости во рту. От головной боли я закрыл глаза и стал пытаться массировать себе вески, но руки не слушались, ибо окоченели от мороза.
– Мужчина, – послышался откуда-то голос. – С вами всё нормально? Может вызвать скорую?
Всё ли нормально со мной? Мне сорок шесть лет, а Бог меня не любит, хотя я сам преданный его сын. Всё, что я имел было отдано Господу под ноги. А ты, ничтожество, спрашиваешь, всё ли со мной в порядке? Я попытался жестами ему выразить своё желание, но получалось какой-то глупо. Сдавив горло двумя руками, я прошипел, подобно змее:
– Пи-и-ить… Похмелиться дай…
В моей иконе Божьей Матери лежала заговорённая трава. Я носил эту икону даже когда от неё оторвалась серебряная цепочка. Он сказал, что купит у меня её и я в тот момент охотно согласился. Нет, я не предал своего Бога, а наоборот, сохранил жизнь его сыну. Наверное, за это Господь одарил меня деньгами. Заплатил этот тупой идиот довольно много, хотя мог просто кинуть меня. Я даже не выставлял ему цену, но тот положил мне в карман добротную сумму рублей и купил мне пирожок. Сейчас я не помню, но тот придурок, кажется, попросил меня перестать пить алкоголь. Если бы силы не покинули меня – я послал бы его на три буквы, но не смог собраться.
Кое-как мне пришлось добраться до магазина, чтобы купить пива и закуски. Бог даёт мне и впрямь тяжёлые испытания, но приходится бороться. Вот таких балбесов, как тот прохожий, Господь наказывает. Он заплатил за икону больше, чем она стоила, хотя мог со спокойной душой тихо свалить прочь, забрав эту икону, как я забрал у Володи одно из одеял, которыми этот инвалид укрывал оставшиеся бёдра. У него этих чёртовых пледов целая куча, а мне под чем спать?