– А докумэнты у этих граждан имеются? – спросил с легким кавказским акцентом милиционер, который повыше.
– Документы? – переспросил я, только сейчас подумав о том, что никаких документов ни у Иринки, ни у архимага никогда не было и, что получается, что на территории нашей страны они находятся незаконно. – Есть документы, – соврал я, – но они находятся дома и если Вы нас отпустите, то мы их Вам скоро принесем.
– Юр, что они от нас хотят? – спросила меня, вслушиваясь в наш разговор Иринка, но так ничего и не поняв.
– Во-первых, чтобы вы оделись, – ответил я, отдавая ей с архимагом их вещи. – А, во-вторых, они хотят вас арестовать и перепроводить в кутузку.
– Куда? – спросил архимаг. – И я осмелюсь спросить, на основании чего?
– В КПЗ, – ответил я, – камеру предварительного заключения, для выяснения ваших личностей и за ваше аморальное, с их точки зрения, поведение.
– Да они хоть знают кто я? – спросил меня, одеваясь, Ильхем.
– Невежды. – обратился к милиционерам архимаг.
– Слава Богу, что они не знают Вельхиоровского, – подумал я.
– С Вами говорит и требует немедленного освобожения и Ваших извинений герцог Волокамский архимаг Вельхиора Ильхем.
– Ого, а Ильхем то, оказывается, герцог, – подумал я, а вслух спросил: Герцог Волокамский?
– Я вам потом расскажу, – ответил Ильхем мне и удивленно посмотревшей на него Иринке. – Я требую освобождения и извинений, невежды, – вновь обратился к представителям власти архимаг.
– Шо он балакает, то бишь говорит? – спросил лейтенант Чепорухо.
– Извиняется, – вновь соврал я. Похоже врать властителям становилось моей дурной привычкой. Но с другой стороны, меня же никто не просил говорить правду и одну только правду. Следовательно, я был чист перед законом и мог себе позволить слегка преувеличить и приукрасить, – и просит вас просить и отпустить их.
– Что-то нэпохоже, – ответил лейтенант Мерзоев, – больно тон сэрдитый.
– Не сердитый, уставший, – продолжал врать я, все еще надеясь на чудо, но уже мало в него веря. – Человек только приехал, устал с дороги, решил искупаться. Он же не знал, что у нас голыми нельзя купаться. Плакаты же запрещающие не висят. А по закону, что не запрещено, то разрешено.
– Так нас отпускают? – спросил меня Ильхем. Он хоть и стоял с Иришкой одетым, но по-прежнему был хмурым и недовольным.