– А кофе он не допил, бедный Педро, – Рита затягивалась сигаретой, резкой струей выпускала дым, и браслеты на ее руках тревожно метались от локтя к запястью.
На открытой площадке одиннадцатого этажа, у высоких железных перил стояла Саша, докуривая последнюю сигарету из мятой пачки, глядя на дно бетонного колодца, образованного серой стеной соседнего общежития пожарных, его квадратной пристройкой и вертикалью всех шестнадцати этажей общежития Школы, где под и над Сашей шли точно такие же открытые площадки, какими заканчивается каждый этаж.
Внизу, за квадратной пристройкой пожарных, гремела и дребезжала улица Галушкина – с двусторонним движением, с трамвайными путями посередине, с тротуарами, магазинами, с высящейся подковой «Космоса» по колено в пяти-семи-девятиэтажках, чередой удаляющихся вдаль, сверкающих окнами.
Закапал теплый грибной дождик, зазвенел, тронувшись от остановки, красный трамвай, быстрей задвигались цветные яркие пятна. Саша достала из рюкзачка очки, и пятна превратились в целеустремленные человеческие фигурки. Подгоняя медлительно растянутые, тоскливые минуты неопределенности, она бросила вниз догорающий окурок, проследила его падение на далекий асфальт и, сунув очки назад в рюкзак, любопытно толкнула дверь на черную лестницу, залитую светом длинных, закапанных дождем окон и беленых стен.
Бутылка томатного сока, купленная еще утром на вокзале, с первого раза открылась о железные перила. Жадно отпивая из горлышка, Саша опустилась на ступеньку, прямо напротив стены с надписью «Бей жидов!». Горло саднило от всех выкуренных с утра сигарет, ноги гудели, желудок давно опустел и начал переваривать собственные стенки.
Там, вне теплого чрева общежития, освежались дождиком сотни кафе и пельменных, но выходить наружу не было никаких сил. Кроме всего прочего, при входе в общежитие Саша оставила на вахте свой комсомольский билет и, напуганная неподкупностью местных вахтеров, не желала лишний раз попадаться им на глаза. Таким образом, комсомольскому билету судьба была сгинуть в административных недрах общежития, но теперь это совершенно Сашу не беспокоило – в конце концов, вовсю шла Перестройка, и все вполне могло закончиться многопартийной системой.
Допив сок, Саша оставила бутылку на ступеньке («Я на бутылки студентиков наших дочке машину купила!» – умильно хвасталась уборщица в лифте), достала из рюкзачка плавящуюся губную помаду и поверх «Бей жидов!» написала ярко-красно «Long live the Beatles!» – не придумав ничего лучше.