– Я привыкну, – на самом деле, Кате нравилось именно так, обращаться по имени-отчеству, хотя Алтунский не был настолько уж ее старше.
– Привыкай скорей, – губы и руки Алтунского оказались разом везде. За ухом, на губах, на ягодицах. Участия Кати не требовалось, ее ласкали, замечая малейшую реакцию. Катя потерялась в эмоциях. Не обращала внимания, каково Алтунскому. – Спи пташка. Чего смеешься?
– Только в армии засыпают по команде.
– Служила в армии?
– Нет, конечно. По телевизору видела. А вы служили, Михаил Львович?
– Служил. На Дальнем Востоке.
– Пограничник?
– Он самый. На плечах у нас зеленые погоны.
– И суровые законы?
– Точно.
Катя поостереглась выспрашивать, это выглядело бы подозрительно. После жаркого секса особенно подозрительно. Как в шпионских фильмах. Женщина согласна на интим исключительно ради сведений. Алтунский оказался отличным любовником, словно нашептал ему кто, как обращаться с Катей в постели. Себя бы Катя не зачислила в умелые любовницы. Довести до постели, да. Тут она профи. А вот дальше не старалась, отключалась от процесса или вообще сливалась под благовидным предлогом. Доказательства связи получены, фото улетало к Чалому, ни к чему ей было усердствовать.
Алтунский оделся, поцеловал Катю в висок. Запретил вставать и провожать до двери. Хлопнула дверь и Катя осталась одна в полной тишине. Самое время подвести итоги. Но мысли разбегались как испуганные тараканы. Всего раз Катя видела эту картину, в съемной квартире, а в память врезалось навсегда. Пошла ночью попить воды, включила свет и полчища тараканов ринулись в разные стороны. Как только в обморок не брякнулась от ужаса. До сих пор озноб по коже. Едва дождалась утра, не смогла уснуть, побежала к Чалому просить ссуду на квартиру.
Были бы нервы покрепче, потравила бы тараканов и жила дальше. Но это сейчас так кажется, когда нет тараканов, что можно было не поступать как избалованная неженка. А тогда Катя не могла ни о чем думать, боялась в квартиру заходить. И спать тоже боялась. Каждую вещь трясла прежде чем надеть. Продукты перестала хранить в квартире. Приятельницам рассказать стыдилась. Чем бы они помогли? Насмешничали бы потом. Зачем рану снова и снова расковыривать. Звонить матери было бесполезно. Жить вместе с ней еще хуже, чем с тараканами.