– Допустим, я соглашусь, но как вы докажете родным, что я – это я, то есть ваша жена?
– О, за это не волнуйтесь, – мужичок заметно ожил, порозовел и даже как будто засветился изнутри. Он уселся на стул и придвинулся вместе с ним ко мне поближе. От его робости не осталось и следа. – Мама находится в доме моего брата. Брат сейчас живет один, его семья отдыхает во Франции. Сам он человек занятой, и дома появляется редко. Зато я практически не выхожу оттуда.
«Враки!, – недружелюбно подумала я – А кто уже две недели без устали следит за мной?»
– Уважаемая Маша, – поспешно добавил жених, бросив взгляд на наручные часы, довольно простенькие, как я успела заметить. – Увы, но мне пора, через десять минут отходит мой автобус. Мне нельзя опаздывать. Мама может умереть в любой момент. Но мы так и не успели ни о чем договориться. Если вы позволите… если вы не будете против… я бы хотел…
Он мялся, краснел и бледнел, как школьник, впервые приглашающий рано созревшую одноклассницу на свидание.
– Чего бы вы хотели?
– Позвольте пригласить вас… в ресторан, – собравшись с духом, выдохнул он и снова уставился на меня умоляющим, полным безнадежной решимости, взглядом.
– Вы назначаете мне свидание?
– Если вам угодно это так называть, то да, я приглашаю вас на свидание, официально, – он склонил голову в знак согласия, не сводя с меня настойчивого взгляда: это было просто невыносимо! – Итак, сегодня в восемь вечера вас устроит? Отлично, я буду ждать вас у подъезда!
– Но почему сегодня? – опомнилась я. – Давайте хотя бы завтра, мне же надо подумать! Или, еще лучше, в выходные, как это делают все нормальные люди.
Но мой кавалер, видимо, не причислял себя к нормальным людям. Он продолжал настаивать на своем.
– Мама может умереть, помните? Поэтому отказ не принимается. В восемь я жду вас у подъезда.
С этими словами он поднялся, любезно поцеловал мою руку, затем проделал то же самое с людкиной конечностью и гордо удалился. Нам оставалось только удивляться, насколько разным мог быть этот человек. Пришел робкий, как первоклассник, а уходил с величественно поднятой головой, как рыцарь, утомленный спасениями принцесс, заточенных в средневековых башнях.
Как только за женихом затворилась дверь, мы с Людкой переглянулись и как по команде грохнули от смеха. Мы так самозабвенно хохотали, что даже стекла в окне затряслись, аккомпанируя нам негромким дребезжанием. Людка досмеялась до слез и, сама того не замечая, размазала их кулаком по лицу, отчего ее великолепные синие стрелы превратились в не менее впечатляющие синие разводы. Какой-то поздний посетитель, рванув дверь без стука, замер на пороге, с невыразимым ужасом уставившись на мою подругу. Людке это показалось забавным, и она разразилась новым приступом смеха, тыча от восторга в посетителя пальцем.