Посмотрев на время, я тяжело вздохнула. Вроде никуда больше вставать не надо, а все равно организм проснулся рано. Видимо, привык к работе.
Еле найдя в себе силы, чтобы подняться, я сунула ноги в мягкие пушистые тапочки и пошаркала на кухню.
Юрки уже и след простыл. На столе лежала записка: «Ушел в ужасную квартиру, вернусь к обеду. Оставьте мне, пожалуйста, хоть одну котлету».
Рядом с запиской стояла сковородка, в которой красовалась аппетитная яичница с сосисками.
– Юрка, ты просто прелесть! – улыбнулась я.
Настроение сразу взлетело вверх. Все съем и ни одной крошки не оставлю этому невоспитанному опарышу, который сейчас нежится в моей постели!
После вкусного и сытного завтрака я затеяла уборку. Хотелось скорее все пропылесосить, чтобы стало легче дышать, но я же не последняя сволочь – будить спящего человека, пусть даже такого противного как Джэхи, я не собиралась. Однако после полудня мое терпение лопнуло. Полная решимости растолкать этого засоню, я уверенно зашагала в спальню.
Из-за плотно зашторенных окон в комнате царил полумрак. Джэхи мирно посапывал, положив ногу на скатанное одеяло. Взлохмаченные черные волосы актера даже в полумраке выделялись ярким контрастом на моей белой подушке.
Не без труда оторвавшись от созерцания спящего Джэхи, который выглядел во сне милым и невинным, я подошла к окну и резко распахнула шторы. Серость белого дня ворвалась в спальню. Джэхи сразу же заворочался, застонал и повернулся спиной к окну.
Недолго думая, я взяла с кресла плед и подошла к кровати.
– Проснись, потолок падает! – крикнула я, с головой накрыв Джэхи пледом.
Парень издал какой-то непонятный возглас, закопался в пледе и, с трудом выбравшись из него, воззрился на меня испуганными темными глазами.
Не удержавшись, я хихикнула. Лицо Джэхи в этот момент было совершенно не похоже на лицо взрослого мужчины. Передо мной сидел напуганный и лохматый пучеглазый мальчишка.
– У тебя с головой проблемы?! Что за глупые шутки?! Разве можно так человека будить?!
Иллюзия милоты тут же растворилась в воздухе, будто ее и не было. Передо мной вновь сидел актер Ли Джэхи, чья двойственная натура заслуживала Оскара.
– Ну вот и проснулся бабайка, – вздохнула я.
Бабайка Джэхи провел пятерней по своим взъерошенным волосам, широко зевнул и потянулся. Футболка задралась кверху, и я заметила кубики на его животе.