– Ага. Вроде того.
Канзан подходит к матери. Она почти не шевелится, выдыхает облако бледного гадкого дыма через ноздри. Кончик свертка тлеет. Ора, почему-то в мыслях Канзан привык называть ее по имени, внушает Канзану какой-то страх, который он не может объяснить рационально. Будто находиться с ней физически неприятно. Канзан опускается на одно колено и вкладывает в ее ладонь монетки. Она смотрит на них с совершенно непроницаемым лицом. Никакой радости или удивления.
– Поешь что-нибудь, – Канзан целует ее в лоб.
Губы Оры кривит усмешка. Ее насмешливый взгляд заставляет вздрогнуть. Это не первый раз, и Канзан все еще не понимает, почему его мать внушает какое-то чувство опасности. И не только в него.
Грохот. Распахивается калитка. В дом вваливается двое ляока, рослые и крепкие. Один тащит другого, закинув его руку себе на плечо – Канзан знает обоих. Здоровенный, с негустой бороденкой и лысым черепом, – Хакар, а тащит он Назана, одного из братьев Канзана. Назан держится за бок. Его шея кажется каучуковой: дергается туда-сюда, будто там не осталось позвоночника. Канзан смотрит на Ору. Она бросает небрежный взгляд на пришельцев. Из ноздрей вырывается полупрозрачное облако дыма. А через мгновение она вновь обращает свой взор на небо, будто ничего интересного тут и не происходит.
– Кан, ты чего как истукан стоишь? Помоги мне, чтоб тебя! – рычит Хакар.
Канзан чертыхается, бросается к ним. Он подхватывает брата, закидывает на плечо вторую руку. Ладонь Назана оказывается в крови, как и его одежда. Назан поворачивает голову, глядя в сторону Канзана. Он ухмыляется, как полный кретин, а его лоб блестит от пота. Кажется, будто глаз брата плавает в белке, словно он из последних сил удерживает себя в сознании.
– Давай, потащили его в дом. Быстрее! – торопит Хакар.
– Что случилось?
– Ящеры сраные.
– Ящеры?
– Ты давай, тащи его.
Канзан замолкает. Они вдвоем тащат Назана, и он уже не помогает им. Веки брата бродят то вверх, то вниз. Что-то мычит, слова разобрать просто невозможно.
У Канзана двое братьев: Назан и Наарк. Они редко появляются дома, живут вместе с группой лихих ребят и промышляют грабежами и воровством. Промышляли… Канзана тоже звали. Не сказать, чтобы Канзан был благородным, но… Как-то совершенно не хочется погибать.
– Что произошло? – вновь спрашивает Канзан, когда они укладывают Назана на давно пустующую кровать.