Глава пятая. Не обещайте деве юной…
Феликс тоже на меня не смотрел. На его лице даже на какое-то мгновение промелькнуло выражение обиды и досады. Не то на мафиозо с истфака, не то на меня, который оказался не тем, кем кажется. А может в целом на возникшую от чего-то неловкость. Феликс в принципе во многом был похож на ребенка, и реакции у него такие же примерно были.
Однако, надо было выкручиваться. И Феликса из сложившейся ситуации тоже выручать.
– Ах, если бы, – я скривил саркастическую физиономию и развел руками. – Я бы может и рад на КГБ поработать, только не взяли. Слишком молодой и приметный. Так и оставался всю олимпиаду на положении принеси-подай…
– Вы такими вещами не шутите, молодой человек, – ноздри мафиозо начали раздуваться.
– Это почему еще? – усмехнулся я. – А что мне прикажете делать? Рвать на груди рубаху и кричать, что я не стучал? Так нет у меня лишней рубахи, вот засада какая…
Раздались смешки. Ледок начал ломаться.
– Толя, ты меня извини, конечно, – декан истфака поднялся. – Но это положительно… Я как-то привык, что на наших сборищах мы можем говорить, что думаем, а сейчас…
– Кстати, я же знаю свежий анекдот про КГБ, – задыхающимся шепотом проговорил красномордый. – Звонок телефона, чекист берет трубку, а мужик, такой: «Здравствуйте, у меня попугай пропал!» Тот и отвечает: «Так это не к нам, это вам в уголовный розыск надо…»
– Вася, у нас серьезный разговор, анекдот может и подождать, – сквозь зубы процедил кучерявый.
– А я не слышал этого анекдота! – жизнерадостно заявил рыжебородый. – Давай, Васек, не тяни резину.
– Да старый анекдот, все знают наверное… – стушевался красномордый под суровыми взглядами мафиозо и кучерявого.
– Я тоже не знаю! – заявил с самого верха лестницы Анатолий. – Продолжай, давай, не тяни!
– Ну, в общем, тогда мужик отвечает испуганно: «Да знаю я, куда обращаться. Только спешу заявить, что я с ним не согласен!»
Не смеялись двое – кучерявый и мафиозо. В принципе, я даже, наверное, могу понять, почему. Декан истфака переехал в Израиль в конце восьмидесятых. Такие вещи редко случаются внезапно. А кучерявый… Я бросил на него косой взгляд. Память ничего не подсказала, ни старая, ни новая. Человек был незнакомый, в средствах массовой информации не мелькал, и в мое поле зрения во время журналистской работы не попадал. Из этого следует… ничего. Может он еврей, и его семье досталось тоже. А может просто из породы вечной кухонной оппозиции, убежденной в том, что за ним непременно следят. Хотелось отпустить ехидный комментарий, но я не стал. Если здесь и правда задет национальный вопрос, то лучше не трогать эту тему на дружеских посиделках.