– Тома-а-а-а-а! – кричит Аленка так громко, что звук обессиливает и глохнет.
Тома перестает смеяться, садится на корточки на край обрыва. Над водой склоняется плоское, словно блин, лицо. Аленка протягивает руку, Тома протягивает свою. Аленка хватается двумя руками за гладкую Томину ладонь и животом, коленками скользит по грязи – вверх, к берегу. Она больше никогда, никогда-никогда не пойдет купаться к обрыву.
Тома отпускает руку быстро и неожиданно. Отпускает и смотрит – с любопытством, почти восторгом.
– Тома-а-а-а!
Большие суетливые пауки разбегаются в стороны – освобождают Аленке место. Аленка пробует плыть, но река сопротивляется, не выпускает из темного, будто заколдованного круга.
– Уху-у-у! – кричит Тома и бросается с обрыва в воду. Полотняный сарафан поднимается вверх белым куполом, а потом медленно оседает, накрывает Томины ноги мокрым саваном. Кожа у Томы такая же белая, как полотно сарафана. Тома лежит на спине и бесцветными глазами смотрит в небо, на остановившиеся облака.
«Мертвяк». От своей догадки Аленка застывает на месте, перестает стучать по воде руками, перестает двигать ногами. И река какое-то время Аленку держит – будто тоже раздумывает, мертвяк Тома или не мертвяк. «А могилки-то Томиной на кладбище нет», – Аленка с головой погружается в воду.
«Как будто ни разу не умирала», – удивляется Тома и разглядывает облака. Они смотрятся в воду и в Томины бесцветные глаза. Тома вспоминает имя девочки – собирает воду руками, цепляется за буквы. Буквы выскальзывают, бегут вниз, на дне собираются в нужное слово, прижимаются к другим словам – монотонным, протяжным, в невозвратимом прошедшем времени.
– Аленка-а-а-а, – шепчет Тома, и звук, легкий, как воздух, устремляется вверх. Разбуженные облака, качнувшись, продолжают путь.
* * *
Аленка открывает глаза и сразу закрывает – солнце. Шевелит пальцами – трава под ними сухая, теплая. Дотрагивается до макушки – больно. Аленка осторожно садится, оглядывается. Тома в мокром сарафане сидит рядом, гладит черного лохматого пса. Пес ничейный, без имени. Зареченские собаки на него лают, но близко не подходят. С псом никто не играет, только Тома.
– Я умерла? – спрашивает Аленка.
– «Умерла» не бывает. – Тома мотает головой так сильно, что черный пес начинает лаять.
– Бывает, – говорит Аленка.