– Ничего, он же моряк, ему не привыкать. Видать всяких за свою службу перещупал!
– Всяких – не всяких, а до нашей Любавы им далеко. Ишь, ненасытная какая. Вся деревня слышит, как Василий её под себя подомнет!
Бабы принимались громко хохотать, и только Тамаре было не до смеха: она никак не рассчитывала, что все так обернется и ругала себя последними словами за то, что сама толкнула Василия в объятия Любки.
– Чтоб ты провалилась, проклятая, – шептала она, стоя ночью под светящимися окнами дома соперницы. За занавесками то и дело мелькали тени, и Тамара, задыхаясь от злобы, узнавала силуэты Василия и Любы.
Несколько месяцев Тамара накручивала себя и как-то вечером, не выдержав, поехала в одну небольшую деревеньку, где жила бабка Лукашиха, которую все называли ведьмой.
– Бабушка, откройте, – постучалась к ней в дверь Тамара. – Я вам гостинцев принесла. Сметанки домашней, молочка, булочек…
На крыльцо вышла древняя старуха с тонким заостренным носом.
– Что тебе надо? – прошамкала она беззубым ртом.
– Парня приворожить хочу, – торопливо стала объяснять Тома. – Василием его зовут. Я его люблю, а он на другой женился.
– Молодая ишшо, – дребезжащим беззлобным смехом засмеялась старуха, – а душа уже поганая. Как дальше-то жить будешь, не боишься?
Тамара тихонько поставила корзину с гостинцами на крыльцо и шагнула назад, к калитке. А потом побежала от страшной старухи, не разбирая дороги. В спину Тамары еще долго летел острый, словно иглы, смех старой ведьмы.
Тома приехала домой сама не своя, и еще долго не могла найти себе покоя. Она даже не догадывалась, что в семье Любы и Василия давно уже не все так гладко, как можно было бы подумать.
– Вась, иди есть, ужин готов, – позвала как-то мужа Люба.
– Не хочу, – отмахнулся он от неё, прошел в спальню и лег на кровать.
Люба с недоумением проводила его взглядом, потом пошла следом:
– Ты что, заболел?
– Нет, – он явно не был настроен на разговор.
– Вась, – Люба расстегнула пару верхних пуговиц халата и сбросила его с округлого плеча: – Ну, может тогда я по-другому смогу поднять тебе настроение?
Василий поморщился. Люба была несдержанной в постели, выматывала его до изнеможения, и поначалу это ему нравилось. Но теперь он устал от неё и больше не хотел уделять внимания.
– Дай мне покоя, – попросил он, поворачиваясь к ней спиной.