Вот же попал!
– Ты, козёл! – летит на меня с криками Маринка и замахивается большим скрученным полотенцем. А я не дурак. Прекрасно знаю последствия от соприкосновения мокрой ткани с кожей. Делаю неожиданный для соседки шаг вперёд, припечатывая трепыхающуюся и краснеющую от ярости девушку к стене. – Ты… ты что делаешь? – верещит она, как оголтелая.
– Да успокойся! – рычу, не знаю, кому больше – ей или себе, потому что стояк, которым я сейчас припираю Марину к стене, начинает просить высвобождения от соприкосновения с прекрасным телом. И я, черт возьми, разглядываю её. Она пыхтит, а я смотрю на её приоткрытые пухлые губки. Скольжу взглядом ниже. Туда, где её вздымающаяся грудь от частого дыхания соприкасается с моей. И сам задыхаюсь от вида чуть загорелой кожи. От того, как полы халата разошлись и открывают вид на ложбинку груди, что сосками топорщит шёлковый халатик. И…
Наверно, сейчас бы я поступил как мудак, развернув свою соседку лицом к стене, и вдарил бы ей. Но, к сожалению, позволить себе такое не могу.
Она моя соседка – раз. Я помню её ещё с брекетами – два. Моя совесть не позволит этому произойти – три.
Нет, этот пункт отметается. Да и остальные тоже. Вообще не аргументы, когда я вижу перед собой воплощение женственности и красоты. И я больше чем уверен, что всё это натуральное.
Блять!
– Отпусти, – пищит, как котёнок девушка, смотря на меня испуганными глазками. И я её понимаю. Скорее всего, вид у меня слетевшего с катушек маньяка.
Подумала, что я её изнасилую? Дурочка!
Хотя мне это только на руку. Откажется со мной ехать. Отпускаю её запястья и отхожу на шаг. Марина мгновенно выскальзывает из западни и поправляет свою вещицу, которая ни черта то и не прикрывает.
Как можно в этом ходить?
Видимо, вопрос сорвался из моих уст, а вовсе не в мыслях.
– Я не ждала гостей. Да и вообще, нормальные люди, прежде чем войти в чужой дом, звонят или стучат, – отчитывает меня, как маленького ребёнка, с таким укором, что действительно может стать стыдно. Но не мне.
– Я в этом доме бываю чаще, чем ты. Поскольку за последний год я тебя в нем не видел ни разу.
– Плохо смотрел! – огрызается малышка.
– Не находил в этом надобности.
Так наш разговор заходит не туда.
– Что пришёл, извращенец? – зло выплёвывает красная бестия.
– Ты вещи собрала? – с улыбкой интересуюсь, поскольку видеть её разъярённой, да ещё и в таком виде – просто удовольствие.